Часовая башня

— Не знала, но только видела всё сверху. Помнишь, ты мне, как-то говорил, что главное видеть всё в целом.

— Я такое говорил? Слишком уж умён, — улыбнулся Паша.

— Ну, ты в контексте про то, что архитектор должен начинать с крупного, а всё мелкое уже прорисовывается потом.

— Не только архитектор.

— Да. Знаю. Но и художник. Но, они, как ты говорил, идут к этому всю жизнь, — запыхалась Инга. Старалась бежать первой, придерживая платье левой рукой, правой балансируя на узкой тропинке.

— Давай не бегом, — взмолился Павел.

— Нет. Не бегом нельзя. Нас могут поймать. Смотри мы здесь, как на ладони. И, хоть отсюда наблюдаем всё, так же видны и всем снизу.

— Им никогда нас не догнать. Хотя бы только потому, что не додумаются посмотреть наверх, где летают птицы.

Стояли на самой вершине, у развалин крепости. Внизу жил своей жизнью город. Люди копошились возле своих домов. Кто-то переходил дорогу, стоял в очереди. Страна была у их ног, но, казалась сейчас для них чужой. Ставили себя выше. Были молоды, считали; сумеют жить иначе.

На удивление безоблачный, солнечный день был сегодня. Облачка хоть и скапливались где-то у самого горизонта, лишь некоторые из них прорывались г городу. Солнце же прожигало их насквозь, словно расчищая небо над головами, согревая своими лучами. Впереди была целая жизнь.

Крепость простоявшая здесь многие десятилетия, продолжала разрушаться, тем самым говоря; ничто не вечно в этом мире. Но, былая мощь, что таили в себе её стены, говорила об одном — надо жить лишь для того, чтоб приносить пользу. А сколько лет отведено на то каждому, решать не им, простым смертным. Вечностью отдавало от этих стен. Понимали, в непрерывной цепочке дней и событий, так же являются в проносящиеся минуты её частичкой.

Колокол на часовой башне, что будто горела вся в лучах закатного солнца, начал отбивать шестой час вечера.

— Раз Два. Три, — считал Павел.

— Четыре, — вторила ему.

— Пять,

— Шесть часов, — середина жизни.

— Какая ты спешная. Это только начало. Впереди вся ночь, а затем, ещё завтра, и много, много дней, месяцев, лет.

Какое-то время стояли в тишине, ожидая пока гул последнего удара затихнет, уносимый ветром в сторону моря.

Ещё четыре часа назад после того, как их сфотографировали у памятника основателя Выборгского замка, прошли пешком к часовой башне. Не смогли подняться на неё. Дверь была закрыта. Но, стоя у подножия, любовались её высотой, разглядывая проплывающие над ней облака.

— Пойдём вниз? — первой предложила Инга.

— Идём, — обрадовался её решению Павел. Не хотел расстраивать свою мать.

Их отсутствие осталось незамеченным. Несмотря на то, что не было минут тридцать, мероприятие продолжалось своим чередом. Накурившись вдоволь, многие теперь танцевали.

Оказавшись на своих местах с жадностью набросились на еду.

Но, были замечены Таисией Матвеевной, что выйдя на определённый уровень алкогольного опьянения, позволивший ей легко и непринуждённо взять свадьбу в свои руки теперь руководила процессом.

— А вот и молодые. Пока они снова не исчезли, призываю всех наполнить свои бокалы. Слово теперь просто не может быть не предоставлено Матери нашего молодожёна Павла, Анастасии Фёдоровне.

Музыка затихла. Танцующие без особого энтузиазма подошли к своим местам за столом. Но, поняв, требуется наполнить бокалы, многие обрадовались.

— Я очень рада за наших детей. В военные годы не так-то просто было создать семью. Сейчас же для молодых старается наше правительство. Им везде зелёный свет. Но, хочется пожелать, чтобы никогда не унывали, если неудачи постигнут их. И не дай Бог, чтоб когда-нибудь повторилось то, через что пришлось пройти всем нам. Совет вам да любовь. Не обижайте друг друга, пусть все беды и невзгоды обойдут стороной, — подняла наполненный шампанским бокал.

— А, где же горько? — поинтересовался старший брат Степана Григорьевича. Он уже сидел рядом с Таисией Матвеевной, усадив её на новое место после медленного танца, ожидая пока придёт тот, что сидел здесь прежде, чтоб договориться с ним.

— Горько не будет. Только сладко, — наотрез отказалась Анастасия Фёдоровна.

Глава VI. Штурм Кексгольма

После удачной осады Выборгской крепости, полки генерал-майора Брюса были отправлены Петром атаковать Кексгольм. Будучи обер-комендантом строящейся резиденции Петра, Роман Вилимович Брюс, занимаясь обороной Петербурга, хорошо знал театр военных действий на Карельском перешейке.

Давно мечтал Пётр вернуть эти две крепости России. И, теперь, когда Выборг пал, оставался Кексгольм.

Ещё 4 ноября 1580 года Понтус Делагарди, обстрелял раскалёнными ядрами крепость Карелу и город.

Шведский полководец и дипломат, родившись во Франции предположительно в 1520 году был отдан родителями в аббатство, но сбежал на войну в 1551-ом. Когда же она прервалась, отправился в Данию, где предложил свои услуги королю. В 1565-ом его служба в Дании закончилась из-за ранения в руку и взятия в плен Шведами.