Часовая башня

Отпевал старенький Лютеранский пастор. Худой, немногословный мужчина, по виду лет за восемьдесят. Неспешный, понимающий важность происходящего. Предупредив заранее, может прочесть все молитвы на одном из двух языков, Русском, или Шведском. Имея Шведские корни, казалось; несколько гордился этим. Но, впрочем, когда уже не многое земное держит на этом свете, не особо придавал значения языкам, понимая — все равны перед Богом. Но, по просьбе Якова Карловича, расстроившегося из-за невозможности прочесть на Немецком, выбравшего Русский, читал с акцентом, жалея о том, что не был выбран Шведский.

Снег уже начинал таять, и среди множества памятников, проглядывали из-под осевших сугробов и с Русскоязычными надписями. Купцы, военные, жители Выборга не редко имели Русские фамилии.

И, сегодня, когда гроб опускали в могилу, было спокойнее тем, кто присутствовал на похоронах от того, что тут, как казалось им, будет лучше лежать ему под землёй, нежели в ставшей такой далёкой России, дороги в которую больше не было.

Приехав в Выборг вместе с Фёдором Алексеевичем и дочерью, оставила маленькую Настю под присмотром Марии в квартире родителей. Стояла сейчас рядом с супругом, наблюдала за тем, как опускали гроб в свежевырытую могилу.

Так же, как и её мать, не плакала все эти дни. Но, когда гроб опустили в землю, уткнулась в плечо супруга, схватившись за рукав его пальто руками. С трудом оторвав её, обнял, прислонил к своей груди. Показалась ему такой беззащитной, какой не видел прежде. Никогда не была так близка, как сейчас. Многое их объединяло. Но, сегодня ещё и великое горе сблизило их сердца.

Почта работала с перебоями из-за военного времени. Когда вернулись с похорон домой, на столе ждало письмо.

— Вам письмо из Гельсингфорса, от …, — замялась Мария.

Подошла к столу. Взяла в руки конверт. Прочитала от кого. Первым из всех чувств была надежда. Неужели всё, с чем столкнулись они за последние дни привиделось им, и Алекс жив? Моментально забылась страшная картина засыпаемого землёю гроба.

— Прочти пожалуйста, — протянула письмо Якову.

Молча взял, прочёл адресат. Ничего не сказав, вскрыл. Развернул сложенный вдвое лист.

— Я прочту? — словно бы и не слышал её просьбу, спросил супругу.

— Я не в силах. Прочти. И, … знаешь? Прочти вслух.

— " Дорогие мои родители. Сестра. Пишу вам в надежде на то, что отец добрался до дома, и вы снова вместе. Проведя последнюю неделю в сомнении, всё же принял решение, о котором сообщаю вам.

Принеся присягу его императорскому величеству, не в силах покинуть крейсер, оставшись в Гельсингфорсе. Ухожу с эскадрой в Кронштадт, тем самым будучи верным отрекшемуся от престола царю, следую принципам нашего предка, первым ступившего на эту Великую землю, служившему Петру, основавшему наш род Курштайн. Оставшемуся в России навсегда.

Возможно моё решение, быть до конца с гибнущей империей, не предав её, покажется вам глупым, но я принял его. Посему, в надежде всё же увидиться с вами в этой жизни, не прощаюсь, а говорю лишь до свидания.

Передавайте горячий привет Елизавете, её супругу Фёдору Алексеевичу, поцелуйте от меня Настеньку.

Горячо любящий, ваш сын Алекс. — я не могу, — достал носовой платок Яков Карлович. Он тихо плакал.

— Не показывай своих слёз. С нами дочь.

Глава V. Горько не будет

— И всё же будем жить у моих. Там и дом новее, и квартира больше. В твоей, хоть и потолки высокие, толку от того мало. Поэтому не спорь, — согласилась на брак Инга.

Павел был рад этому браку. Не понимая, многому радовался, что само шло в руки. Хорошо рисовал, так же, как и Инга хотел стать архитектором. Её отец обещал помочь им с распределением после академии. Да и не так-то сложно было это провернуть, если не просили оставить их в Ленинграде, соглашаясь на Выборг. Для этого требовалось всего лишь устроить всё так, чтоб именно он достался им, ведь кандидатов на провинциальный город не было среди желающих.

Местом будущей работы был выбран Выборгстройпроект, где с большой охотой брали закончивших пусть и не совсем профильное, но Ленинградское учебное заведение.

Да к тому же были там на практике, год назад.

Свадьбу отметили шумно, в ресторане «Север», при въезде в старый город, как бы охранявшим подступ к нему. Круглый в плане, не мог быть построен в историческом центре, так, как спорил своей архитектурой с подобной по форме башней на рыночной площади.

Сам Павел не хотел такого размаха. Мама, воспитывая его одна, не могла, да и не любила организовывать крупные праздники, обходясь небольшим столом в своей комнате.

Но, приехали многие. В основном родственники из Украины.

Сестра Зинаиды Матвеевны, Таисия Матвеевна, женщина шумная, но добрая стоила многих, вместе взятых гостей. Один только её голос, от которого дребезжали стены, выводил из строя мозг не одного сегодняшнего гостя ресторана, заставляя долго потом ещё путать туалеты и право с лево.