Часть 1. Роль среды

Если все эти усилия не увенчались успехом, на крайний случай остается море, где можно подстеречь корабли, груженные зерном, завладеть ими, а затем, позднее, заплатить хозяевам груза, да еще при этом попытаться оспорить их права… В Марселе однажды были арестованы две генуэзских барки, имевшие неосторожность зайти в порт; 8 ноября 1562 года марсельский фрегат получает приказ останавливать все суда, груженные хлебом, которые появятся у берегов города²⁷⁶. Уже в октябре 1557 года власти Мессины насильно разгружают корабли с зерном из Леванта и Апулии²⁷⁷. Мальтийские рыцари, не очень стесненные в продовольственном отношении, довольствуются регулярным патрулированием берегов Сицилии: они ведут себя точно так же, как корсары из Триполи. Правда, они платят, но блокируют корабли, как настоящие пираты. Однако всех, пожалуй, превзошла в этом смысле Венеция. Как только возникает малейшая угроза ее снабжению, ни один корабль, груженный хлебом, не может чувствовать себя в безопасности в Адриатическом море; одна или две галеры немедленно занимают позиции у Старой Рагузы и под носом у рагузанцев захватывают навы с зерном, загруженные ректорами в Волосе, в Салониках и даже в соседних портах Албании. Иногда венецианцы выслеживают грузовые корабли с зерном у берегов Апулии и заставляют их разгружаться в Корфу, Спалато или прямо в Венеции… Правда, венецианцам не удалось закрепиться на апулийском берегу, где они дважды захватывали плацдарм; они лишились этой жизненно важной житницы, этой богатейшей кладовой растительного масла и вина. Но что с того! Всякий раз, когда это необходимо, Венеция получает доступ к ее запасам добром или силой. Разумеется, Неаполь, за которым стоит Испания, непременно высказывает свой справедливый и бессильный протест: суда, захваченные Венецией, бывают, как правило, зафрахтованы неаполитанцами у нее же. Венецианское самоуправство грозит волнениями городу, переполненному беднотой²⁷⁸.

Все это было чрезвычайно обременительно, но ни один город не мог избежать подобных тяжелых расходов. В Венеции огромные потери списывались со счетов хлебной палаты, которая должны была, с одной стороны, поощрять крупными выплатами купцов, а с другой — продавать приобретенные таким образом хлеб и муку ниже себестоимости. Еще труднее приходилось властям Неаполя, которых страх вынуждал быть не просто щедрыми, но и расточительными. Во Флоренции ценовую разницу погашал великий герцог. Корсиканский Аяччо брал в долг у генуэзцев²⁷⁹. Марсель, не склонный к чрезмерному опорожнению своего кошелька, также делает заимствования, но с оглядкой, и накануне нового урожая запрещает ввоз зерна, чтобы таким образом израсходовать старые запасы, если они есть. Так поступают и многие другие города.

Все эти политические ухищрения иногда оказывались бессильными. Отсюда страдания и разлад. Страдания для наиболее обездоленных, иногда для всех горожан. Разлад поражал городские учреждения и затрагивал иной раз самые основы городской жизни. Могли ли эти замкнутые в себе мирки, эти устаревшие способы ведения хозяйства соответствовать требованиям новой эпохи?

Старые и новые беды: эпидемии

Мы вполне способы составить не совсем совершенную, но красноречивую общую карту распространения эпидемии чумы, которая часто бывала в Средиземноморье непрошеным гостем. Рядом с названием каждого города можно поставить дату постигшего его несчастья. Ни один город не избежал этой участи и не остался бы без такой пометки на карте. Таким образом можно было бы обозначить роль чумы как настоящей «структурной составляющей» столетия. Чаще всего от ее нашествия страдали восточные города. В Константинополе, у грозных ворот Азии, чума была постоянным бичом. Это был главный очаг эпидемий, откуда они распространялись на Запад.