Часть их боли

В последующие дни, когда Гусааба с большой пышностью хоронили, принц ходил странно отрешенным. Ему некому было излить горе, даже своему отцу… Он не понимал, чем не устроил Флариэля, отчего тот так холоден с ним. Ему, по-мастрийски чуткому, казалось странным это туповатое отчуждение, но из-за неопытности он искал причину в себе. Невдомек ему было, что его милость Флариэль походил мироощущением на юношу, обиженного на то, что его же сын стал ему соперником. Теперь, когда мальчик воплощал в себе три королевских рода – Идеоранов, Молиусов и Мадопусов, – все понимали, что права Флариэля на престол разбиты в прах. Флариэль стал наследником-призраком, одним из тех, кто мелькает даже не вспыхнувшей звездой, даже не искрой, а обычной серостью на небе дат и имен, и поэтому чувствовал себя ущемленным.

Не было у Элго и друзей. Его окружили пышной свитой детей из богатейших домов. Он играл с ними, занимался выездкой, стрельбой из лука и изучал Хор’Аф. Кое-кто даже стал близок к нему, будучи в силу возраста таким же любознательным и веселым… Но таких сразу же отодвигали в сторону представители других фракций. Хотел ли с ним подружиться мастрийский аристократ? Его отодвигала элегиарская знать. Находил ли Элго радость в общении с элегиарцем – и того убирали мастрийцы, идя на всякие ухищрения.

Поэтому неожиданно единственными близкими существами во всем дворце для него оказались веномансер Юлиан и королева Наурика. Юлиан оставался при нем постоянно, с трех лет. В нем принц вдруг обнаружил верного друга, который всегда выкажет поддержку и никуда не исчезнет. Ну а старая королева одаривала его любовью, видя в нем воплощение всего самого лучшего. Она замечала в своем внуке вежливость и умение быть обходительным, пришедшее из рода Идеоранов, пылкость, присущую роду Мадопусов, а также рассудительность, которой славились Молиусы. И потому день ото дня Наурика становилась все мрачнее, понимая, что скоро ей предстоит отдать богам Элгориана так же, как некогда она отдала им своего любимого мужа.

Глава 17. Королевское наследие

Спустя пять лет

Солнце плескалось внизу, по крайней мере так казалось, когда волна набегала на скалы, чтобы разбиться о них слепящими каплями. У балконного парапета, перевесившись, стоял Элгориан и глядел в воду. Лицо его было сосредоточенным. Он выискивал в реке Химей ответ, которого, впрочем, не существовало. Позади замер веномансер Юлиан Ралмантон в золотой маске.

– Сегодня встреча с послами Айрекка, – наконец сказал принц.

– Да, – Юлиан приблизился. – Ты согласен на их предложение?

– Мое решение повязано с решением дедушки. Ты знаешь, что я должен согласиться.

– Знаю… Но вижу, ты не особо рад.

– Нет, дядька, я рад. Честно… Я понимаю, что они пошли на переговоры, потому что до сих пор не знают об утрате трудов о «Птицах Фойреса» и боятся требушетов как огня. Мой достопочтенный учитель своими усилиями осветил нам победный путь. Так что теперь… Теперь мой долг – воспользоваться этим путем и заполучить престол малой кровью… Я женюсь на дочери почившего короля Айрекка, и тогда мы возьмем эти земли под свою власть.

– Так что тебя тревожит?

– Да так, ничего…

Элгориан наблюдал за игрой солнца на воде. Юлиан снял золотую воронью маску и тоже залюбовался простором, вдыхая речной воздух, наблюдая раскинувшиеся на другом берегу ячменные поля.

– Мне надоело сидеть во дворце, – наконец признался юноша. – Я должен находиться вместе с войском под стенами Айрекка, чтобы местные не отправляли послов сюда! А вместо этого сижу здесь хрустальным болванчиком, не в силах покинуть город из-за запрета моего деда!

– Его можно понять, – заметил Юлиан. – Ты пока единственный потомок трех королевских родов. Если ты погибнешь, то весь наш цветущий мир разразится зловонной войной. Ты сам это знаешь…

– Да ничего я не знаю! – обозлился принц.

– Что с тобой сегодня, Элгориан?..

Принц промолчал. За последние годы он сильно вытянулся – ему стукнуло уже одиннадцать. Кожа его была куда белее, чем у южан, но отливала на свету медью. Стройностью и низким ростом он походил на мастрийцев, в его теле зрела крепость, а в глазах – ум и горячность. И вот сейчас принц сжал губы, сдерживая порывы этой горячности, которые пылали в нем, как костер.

– Это из-за вчерашних слов? – догадался Юлиан.

– Почему… – вспыхнул принц. – Вот почему он сказал, что все мои знания и желания бесполезны? Ради чего я учусь, дядька?!

– Я бы не советовал тебе слушать своего деда.

– Но он же так долго правит. Как я могу не слушать, если при нем королевство достигло благополучия?

– Потому что на протяжении всей своей жизни он вкладывал судьбу королевства в чужие руки. В те годы, когда я прибыл сюда, правил не он, а сборище могущественных златожорцев. А то, что все сложилось столь благополучно, вполне можно назвать случайностью. Я не спорю, порой случай способен все повернуть в нужную сторону. Но считаешь ли ты верным слушать того, кто целиком отдается ему?

– Нет, – выдохнул принц уже куда менее раздраженно.