Часть их боли

– Что это?.. – спросила она хрипло.

– Это, Наурика, на Юге называют даром Гаара.

– Так ты… ты… – королева вдруг все поняла. Она еще некоторое время молчала, а затем произнесла низким голосом: – Вот, значит, откуда эта вечная красота, эта стройность стана, которой жадно завидуют даже мои фрейлины… И эта вспыхивающая, как искра, мужская страсть, не требующая пилюль, которыми обычно пользуются вампиры, чтобы возлечь с женщиной. Выходит, все эти годы… О боги, сколько же тебе лет? А почему ты здесь, а не на Севере?! – Она почувствовала груз собственных лет, отчего едва поднялась, желая коснуться белого лица Юлиана и его молодости.

– Мне семьдесят, – он позволил коснуться себя, взял полные пальцы королевы в свои. – А нахожусь я здесь по своим причинам.

– И все эти годы ты ходил по дворцу неузнанным… Кто еще знает об этом? – Наурика вспомнила доклады рабов о долгих беседах веномансера и архимага под щитами. – Подожди, выходит, почивший Гусааб все знал?

– Да, как и его преемник Ямай Ясноокий. Восемь лет назад я должен был уехать по требованию Гусааба, но мы договорились, что я останусь защищать принца. Гусааб стал мне хорошим другом, а Амай до сих пор держит клятву, время от времени делится со мной воспоминаниями. Но я раскрылся перед тобой для другого… Я в силах помочь! Вероятнее всего, демон постарается захватить Элгориана, когда тот женится на принцессе Айрекка. Мы подготовимся… Мы не можем ни убить его, ни поднять народного восстания, чтобы свергнуть. Он переползет в любое тело, пока не доберется до Элгориана.

– Он как-то обмолвился, что его жизнь поддерживает конструкт, – хрипло шепнула Наурика, поглаживая мужскую щеку.

– Но мы не знаем, где эти конструкты.

– На Дальнем Юге, где я родилась, рассказывают сказки о могущественных джиннах, способных исполнять желания. У них есть одна слабость – они подчинены своей лампе. Я уверена, что эти лампы и являются конструктами! Уже больше четырех лет мои люди ходят по всему свету и ищут их под видом странствующих чародеев, предлагая щедрую оплату!

– Да, но, Наурика, неужели ты думаешь, что эти лампы не упрятаны надежно? – он отошел от королевы. – Лишь в сказках они обнаруживаются так легко, да еще есть ведущие к ним карты. Нет, в жизни так не бывает! И золото здесь не поможет! Я был в Байве, я узнавал насчет них, но Раум верно служит королю, исполняя его волю. И она же охраняет эти артефакты, стирая любой след к ним. Поиски могут растянуться на века и ни к чему не привести, а у нас нет времени дрессировать черепах! Так что твоя затея с поиском ламп изначально обречена на провал: смертному их не отыскать. Но мы можем сделать так, чтобы демон оставался беззащитен как можно дольше… Выиграть десять, двадцать, тридцать лет жизни для нашего Элгориана.

И Юлиан поделился своим замыслом. Выслушав, королева уже сама не выдержала и шумно заходила по комнатке, отчего подол ее платья потянул за собой пыль. Взгляд ее с каждой минутой становился все свирепее, как у старой волчицы, которая приготовилась бороться с грозным медведем за своих волчат.

– Я готова биться за каждый год, – наконец сказала она. – Даже если это будет стоить мне жизни! Но ты? Не угрожает ли тебе опасность от долгого пребывания во дворце?

– Это уже не так важно, – холодно ответил Юлиан.

* * *

В один из дней перед грядущими событиями Юлиан отлучился к подземному озеру, которое притаилось под дворцом, в развалинах храма юронзиев. С веками храм просел еще глубже в холм, и нижние его этажи оказались под водами реки Химей, затопленными и сокрытыми.

Озеро было тихим, вода в нем – неподвижной, будто мертвой. Повсюду пахло сырым пометом, а под черным-пречерным сводом зала попискивали летучие мыши, глядя блестящими глазками вниз, на тревожно расхаживающего туда-сюда вторженца. Наконец из озера показалась темная фигурка демоницы. С едва слышным всплеском она вышла на берег, к руинам, протянула к Юлиану свои белые руки, на которых бряцнули подаренные им браслетики. Глаза ее снова были печальными.