Часть вторая. Свидетельство Густава Аниаса Хорна (Книга вторая)

— Сомневаюсь, — возразил я. — Каждый человек живет, вместе со своим духом и более плотскими чувственными ощущениями, в уединенной башне. Наше счастье и несчастье, наши ощущения удовлетворенности и наше стремление к иному — все это расцветает лишь в полном уединении. В жилище души ведет только узкая неосвещенная винтовая лестница: от одного покоя к другому. — Счастливые часы, объединяющие нас с тобой, — это вот такие вечера с пуншем, и ради них мы готовы утратить чувство меры. Не хватает немногого, чтобы мы превратились в записных пьяниц: потому что приятное опьянение помогает забыть существующие между нами разногласия. Как незначительно, если присмотреться, — как заурядно это наше удовольствие. Я не хочу сказать ничего плохого ни о пунше, ни о тех часах, когда мы — пусть даже добиваясь этого искусственным способом — успокаиваемся. Я тоже ценю состояние, когда все мысли изгнаны: эту наколдованную гармонию, позволяющую нам почувствовать, что такое мирная жизнь, к которой мы стремимся. Но состояние это короткое и не вполне невинное. Его итог — расслабление, упадок воли… разочарование. — Мысли одиночки, как и представления, связанные с его надеждами, отличаются от мыслей и представлений других людей. Я не знаю, насколько притягательны образы Оливы, которые ты носишь в себе; но предполагаю, что все твое тело резонирует с вашими соприкосновениями. Твое будущее, как кажется, полнится желаниями, связанными с собственностью и с деятельностью, которые ты разделишь с Оливой. Дом, куда ты хотел бы входить, — это дом, где живут люди, которых ты любишь. Любовь деспотически расширяет воображаемую собственность и превращает людей, заслуживших нашу благодарность, в рабов, которых мы хотели бы удерживать при себе. — А может, твоя жажда любви еще ненасытнее: может, ты ждешь авантюр и твои сны проникнуты готовностью устремиться в бурливую бездну новых шансов… Желание стать вырванным с корнями странствующим растением, расширить свое движение во все стороны, плавать туда и сюда по этому морю противоположностей — такое желание свойственно большинству людей. Полностью оседлый образ жизни ведут лишь немногие.

Я говорил тихо, словно обращаясь к себе. Он лишь качнул головой, заставив меня замолчать.

Он сказал, после того как надолго задумался:

— Мне не хватает слов, чтобы описать себя. Иногда я кажусь себе дрейфующей по реке лодкой, иногда — неуязвимым выносливым животным. Я сконструирован совсем просто. Двухцветные обрезки бумаги были перемешаны. Время, час за часом, запускает лапу мне в грудь и извлекает наружу то желтые, то красные клочки.