Частичка тебя. Мое счастье

Две короткие фразы от реаниматолога, приехавшего в скорой, говорили о том, что Шуре чудовищно повезло. Если бы Юля опоздала с помощью хоть на десять минут – скорая, вероятнее всего, повезла бы юную наркоманку прямо в морг. Морфий был вколот именно ранним утром. Но по логам – Шура всю ночь провела в медпункте.

Версия охранников правдива?

Что я слышал об Александре вчера от Юлы?

Завалила сессию? Мать этому не обрадовалась?

Могла ли Шура сбежать из дома и по примеру чертова Ильгиза решить перебиться в медпункте? И не далеко ли ей ехать? Ильгиз хотя бы живет в поселке, в десяти километрах от клуба. Он за час, даже пьяный, своими ногами дойдет.

Ночевала в медпункте без задней мысли, а утром – сломалась?

– Стой тут, – коротко приказываю Василию, останавливая его на нижней ступеньке медпункта, – если хоть кто-то придет. Кто угодно. Даже если Юлия – дашь мне знать. Ясно?

– А как? – охранник сразу нацепляет на физиономию заговорщицкое выражение. – Каким-нибудь особым стуком?

– Просто войдешь и скажешь, что идут.

– А вы будете обыск делать, Николай Андреевич? – таинственность с лица Василия не желает уходить.

– Я буду смотреть. Обыск сделает полиция.

Нет, определенно от потери этих двоих идиотов клубу только лучше будет. И да, зря мы решили сэкономить на охране. Надо было брать главой службы безопасности того бывшего спецназовца, знакомого Лекса. Его бы и Энджи наверняка одобрила. Другое дело, что Артему не очень понравилась та зарплата, которую запросил Васильцев. Но может быть, удастся смотивировать Тимирязева на эту трату сейчас?

Ощущаю себя смертельно усталым. А ведь все самые смачные трудности еще впереди.

Дверь медпункта открываю взятым заранее запасным ключом. Код от сигнализации у меня тоже есть, универсальный. Есть все-таки бонусы у положения директора этого клуба, окромя выданной мне лопаты для раскидывания огромной кучи дерьма.

Захожу. Оглядываюсь. Нахожу взглядом камеру которая стоит всего в полуметре от входа. Дешевая, не панорамная, без датчиков движения. Увы!

Занятно.

Мой взгляд цепляется за черное круглое пятно. Слишком черное и заметное даже на черном корпусе камеры. Чтобы рассмотреть поближе – встаю на первый попавшийся стул. Стоящий у двери. Обычно на нем паркуются, чтобы надеть бахилы.

И да, мне не показалось.

След – проплавленная чем-то дырка у основания камеры. Близкая к проводам, отвечающим за её работу. Сами провода – торчат из этой дырки обугленными черными хвостами.

Итак, камера отключилась не сама. Её тупо вывели из строя.

И вот это рушит и без того хлипкую картинку, которую я для себя набросал.

Время отключения камеры – лишь на две минуты разнится со временем отключения сигнализации.

Если ты просто пришла переночевать на работу, без какого-то злого умысла, только в последний момент сломавшись под давлением зависимости – зачем тебе выводить из строя камеру вот так сразу? Зачем тебе вообще выводить её из строя?

Нет. Умысел определенно был. Но в таком случае непонятно, какого черта Шура торчала в медпункте до утра. Ведь могла вычистить весь сейф с морфием, а там было ампул десять – и сбежать. Вот это было бы понятно.

Несостыковки, несостыковки, несостыковки. Моя паранойя – наследство с предыдущего места работы. Сколько проверенных временем, испытанных сотрудников, давних напарников тогда пошло на увольнение, просто потому, что… люди очень любят деньги.

А ведь какой сплоченный был коллектив. Каждый на своем месте. Сначала. Потом начались утечки, руководство туже начало затягивать гайки, полным ходом развернулись рабочие репрессии.

В конце концов, к новым сотрудникам старался даже не привязываться. Любой из них мог оказаться новым предателем.

И каким образом Эду тогда удалось убедить меня вернуться после увольнения?

Впрочем, это вопрос риторический.

Козырь всегда отличался особым талантом к убалтыванию. Даже лично выписав мне приказ на увольнение, он позже пришел и позвал меня обратно.

И я ведь вернулся. Хоть и не хотелось. Чем же именно он меня мотивировал под тот коньяк? Сейчас уже и не вспомнишь. Да и не до этого. Мой осмотр продолжается.

На глаза мне попадается разноцветный Шурин рюкзак. Бесячий, фиолетово-розовый, с кислотными разводами, от расцветки которого у эпилептика может случиться припадок. Он висит в углу. На обычном своем месте. Между стеной и шкафом. На специально присобаченном для этой цели крючке.

Как можно прийти с совершенно четким намереньем вывести из строя видеокамеру, взять из сейфа дозу морфина и уйти, но при этом рюкзак положить туда же, куда обычно.

Или цель была просто уколоться по быстрому – а там будь что будет?

Это понятно для наркомана на ломке, но когда ты долго в завязке, твои планы должны быть более далеко идущими. Ты должна понимать последствия, так ведь? А Шура работает у нас месяца четыре.

Или я просто слишком многого хочу?

Трогать рюкзак по идее нельзя. Еще не хватало, чтобы потом ко мне у наркоконтроля были вопросы. Но… В принципе… Из бокового незастегнутого кармана торчит рабочей стороной вверх электрошокер. Дешевый, но вполне узнаваемый.

По всей видимости, это им Шура жгла камеру?