Частица твоего сердца

– Понимаю. – Я натянуто улыбнулась. – А Миллер знает?

– Знает. Мы обо всем рассказали друг другу. Теперь я чувствую себя так, будто снова могу дышать.

Внутри вновь шевельнулась ревность, на этот раз сильнее.

«Вайолет намного храбрее меня…»

Подруга понимающе усмехнулась.

– Итак. Ты в последнее время часто бывала в Хижине?

– Что ты сказала?

– Ты меня слышала. Может, дело в том, что я безумно счастлива. И хочу, чтобы ты тоже это почувствовала. Но… вы с Ронаном?

– М-м-м…

Опустив глаза, она принялась теребить больничное одеяло.

– Я знаю, ты не любишь о таком говорить. За все те годы, что мы знакомы, ты никогда не упоминала о мальчиках.

– Я никогда не рассказывала тебе, что со мной происходит, Ви. Прости за это.

– Не извиняйся. Я просто понимаю, что ты скрытный человек. И уважаю это. Но порой задаюсь вопросом… не случилось ли с тобой нечто плохое. Что связано с мальчиками.

– Нет, ничего такого. Боже, Ви. Прости, что заставила тебя так думать. Я оказалась дерьмовой подругой.

– Нет…

– Да. Ты все время твердишь, что я знаю, кто я и чего хочу. И насколько я цельная. Но на самом деле все наоборот.

– Расскажи мне.

Теперь уже я принялась теребить одеяло.

– Что я могу сказать? Я не понимаю своих чувств. И ничего о них не знаю.

– Ты говоришь о Ронане? – Ее голос смягчился. – Ты его любишь?

Я не знала, что ответить. Но тихий голосок внутри прошептал, что, будь я храбрее, то вполне могла бы любить Ронана Венца.

– Я… не знаю.

Вайолет мягко улыбнулась.

– Нельзя лгать тому, кто лежит в больнице. Это правило.

Я попыталась улыбнуться в ответ, но не получилось.

– Мои проблемы начались задолго до Ронана. Дело в маме. – Я тяжело вздохнула. – Каждое лето я езжу в Новый Орлеан. Я ведь не рассказывала тебе зачем? Чтобы увидеться с ней. Но она меня ненавидит, Ви. Я изо всех сил пытаюсь чего-то добиться, как будто стремлюсь доказать свою ценность. Но это бесполезно. Она сожалеет, что родила меня.

«Я – битва, которую она проиграла».

Боже, эта правда, словно нож, пронзила меня насквозь. Такую рану не залечить, и я не знала, как я вообще смогу оказаться кому-то полезной.

– О, Шай.

– Моя сила – всего лишь видимость. Но я надеялась, что, если притворяться достаточно усердно, то и правда можно ее обрести. И внешне будет казаться, что у меня все в порядке. Но я просто обманщица. Так что, когда появился Ронан…

– Ты испугалась.

Я по привычке хотела начать все отрицать. Но вместо этого кивнула. Я вновь мысленно увидела Ронана, бродящего под дождем возле моей двери, и ощутила, как внутри что-то сжалось. К горлу подступили слезы, готовые вот-вот хлынуть обильным потоком.

– Мама учила меня, что лучше быть одной, чем брошенной, – почти прошептала я. – И самой закрыть дверь. Чтобы не рисковать пораниться. Но мне уже больно. Каждый день.

Вайолет взяла меня за руку и просто держала, не отпуская. Она ничего не говорила, лишь находилась рядом.

Я тяжело вздохнула.

– Как глупо. Это мне стоило тебя утешать.

– Ты мне помогла, – проговорила Вайолет. – Я люблю тебя, Шай. Ты моя лучшая подруга. И именно сейчас я ощущаю себя ближе к тебе, чем когда-либо.

– Жаль, что я не рассказала тебе раньше.

– Но у нас еще все впереди, – улыбнулась Вайолет. – Сейчас не слишком поздно.

Я сжала ей руку.

– И я очень за это благодарна.

«Потому что слишком поздно означает лишь смерть».

Вайолет выписали несколько часов спустя. За ней приехали родители и, оторвав от нас с Миллером, забрали домой.

Я обняла ее на прощание и направилась прямиком к Хижине.

Глава 20. Ронан

– Привет.

Я сидел в огромном кресле Холдена, уставившись в никуда, но при звуках этого голоса поднял глаза. У грубо вырубленного входа в хижину стояла Шайло. В длинной белой юбке и обтягивающей белой футболке она казалась безумно прекрасной. Дувший с океана бриз развевал рассыпавшиеся по плечам косички, чуть растрепавшиеся на концах. Позади нее садилось солнце, бросая отблески на обвивший руку медный браслет. Черт возьми, она походила на королеву.

«Ты правда думал, что у тебя с ней что-то было?»

Я встал и потянулся к застежке кулона-компаса. Шайло наблюдала за мной широко раскрытыми глазами.

– Что ты делаешь?

– Полагаю, ты хочешь его вернуть. Разве не за этим ты здесь?

Она быстро шагнула вперед и сжала мне запястья.

– Он твой. Что бы ни случилось между… нами.

Мы. Прежде я никогда не использовал это слово.

Заметив суровость на моем лице, Шайло отстранилась. И прислонилась к краю стола, скрестив руки на груди.

– Я здесь не для того, чтобы что-то у тебя отнять, – произнесла она. – Я пришла… ну, не знаю. Поговорить. – Она склонила голову набок, лицо ее смягчилось. – Ты выглядишь усталым.

– Не стоит, Шайло, – проговорил я, направляясь к мини-холодильнику за пивом. Но там оказалось пусто.

«Вот черт».

– Мне здесь больше не рады?