Частица твоего сердца

– Тебе звонила Алисия? – В моем голосе слышалось напряжение.

– Я ведь уже сказал.

– И она нашла тебя прошлым летом? Когда я работал на ферме в Манитовоке?

Не глядя на меня, он буркнул нечто, напоминающее «да».

– Нельсон.

– Что? Боже, я просто смотрю телевизор…

Я принялся отдирать этикетку от своей пивной бутылки.

– Работа Алисии закончилась, когда мне исполнилось восемнадцать. Но до этого она десять лет рвала задницу, чтобы найти тебя.

– Да? И что?

– Она ведь отыскала тебя, правда? – проговорил я; этикетка медленно поддавалась. – Но ты ждал, пока мне не исполнится восемнадцать, чтобы возникнуть на горизонте.

Он поерзал в кресле.

– И ты спрашиваешь об этом сейчас?

– Я хочу знать.

Ничего не ответив, он снова уставился в телевизор.

Этикетка оторвалась. Я скомкал ее в руке. И проговорил тихим, безжизненным тоном:

– Я десять лет провел в приемных семьях, Нельсон.

– И что?

– И что?

– Да, именно так. У всех бывают неудачи. Думаешь, ты особенный?

– Нет, но…

– Хорошо. Ты самый обычный. Запомни это.

Старый гнев вскипел во мне и выплеснулся наружу. Я швырнул скомканную этикетку на пол, к остальному мусору.

– Я отлично помню. И не забыл, как испуганным ребенком скитался из дома в дом. Не имея семьи. Вообще ничего, – повысив голос, проговорил я. – А где, черт возьми, был ты?

Нельсон резко откинул голову назад и, широко раскрыв глаза, повернулся ко мне.

– Прошу прощения? Я пытаюсь порадовать тебя, а ты так со мной разговариваешь? Ладно, черт возьми, я усвоил урок. Подобное не повторится. Если ты будешь так себя вести, то больше от меня ничего не дождешься. Испорченный мальчишка…

Я едва слышал его, на меня вновь нахлынули кровавые воспоминания.

– Когда он убил ее, мне было восемь лет.

– Ну вот опять…

– Ты знал. Ты, черт возьми, знал, что случилось, и держался в стороне. А я десять гребаных лет провел под надзором службы опеки.

Десять лет в приемных семьях. Унизительное бремя, что я нес каждый день вдобавок к потере матери. Кто-то из опекунов был жесток, другие относились ко мне с пренебрежением и рассматривали лишь как источник дохода. Меня били и запирали в шкафах, морили голодом, поливали бранью и принуждали подчиняться. От подобного давления я просто перестал дышать. И мне отчаянно хотелось кого-нибудь побить, переломав при этом себе кости. Чтобы почувствовать хоть что-то иное.

– Ты знал, где я был… И позволил мне страдать, пока я, черт возьми, не оказался тебе полезен. Бесплатная рабочая сила. Не семья.

– Какая жалость, мать твою, – огрызнулся в ответ Нельсон. – Да с тобой все в порядке. Ты выжил.

Я ощутил, что пустая пивная бутылка, которую я все еще сжимал в руке, вот-вот лопнет прямо у меня в ладони, и поспешил поставить ее на стол.

– Слушай, – проговорил он в наступившей тишине. – Я никогда не собирался быть родителем. Ты представляешь меня с ребенком? Как я готовлю тебе завтрак? Упаковываю ланч? Проверяю, сделал ли ты уроки?

«Ты мог бы попытаться», – хотелось мне сказать, но я не собирался ни у кого ничего просить. Даже если все это запоздало уже на десять лет.

– Кроме того, – произнес Нельсон, поворачиваясь обратно к телевизору. – Сейчас-то мы здесь, верно?

Я ощутил, как злость будто вытекла из меня. И мне стало намного лучше. Я потянулся к кулону-компасу Шайло.

«Это на случай, когда ты почувствуешь себя брошенным на произвол судьбы».

Я на мгновение закрыл глаза, крепче сжал его и глубоко вдохнул. А потом, выдохнув, отпустил. Теперь я немного успокоился.

– Да, – бесцветным голосом проговорил я. – Я еще, черт возьми, здесь.

* * *

Чтобы отвезти мебель в квартиру, Нельсон одолжил мне древний пикап. Когда я въехал на стоянку, из двери выглянула Марианн. Похоже, она ждала меня.

– Привет, – проговорила она и зашагала ко мне, заламывая руки. – Как все прошло?

Я отпер кузов машины.

– Отлично. Нельсон сказал, что все в порядке. И штрафа за просрочку не будет.

– Правда? – Она наморщила лоб. – Это на него непохоже.

Я пожал плечами.

– Должно быть, я застал его в хорошем настроении. – Она вдруг сузила глаза, и я поспешно взвалил матрас на плечо. – Если хочешь, я могу вернуться и попросить его пересмотреть решение…

Она замахала руками:

– Ну уж нет. Благодарю. И спасибо тебе, Ронан. Этого больше не повторится.

– Ага.

Она сказала что-то еще, но я сделал вид, что не услышал. От ее благодарности мне сделалось тошно. Где, черт возьми, те люди, которым полагалось заботиться о ней? Они оставили ее одну… в такой растерянности, что ей понадобилась моя помощь? Неужели в этом смысл жизни? И лишь немногие счастливчики смогут избежать шрамов, тогда как остальным придется справляться самим?

«Это просто чушь».

Новый кофейный столик оказался таким же некрасивым и старым, как и первый. На столешнице виднелись пятна, древесина кое-где была сколота. Но теперь моя гостиная выглядела более прилично. У меня появилась настоящая кровать. А старый тюфяк отправился прямиком в мусорный контейнер. В эту ночь я лег спать на нормальном матрасе.

Но кошмары все равно меня настигли.