Частные лица. Биографии поэтов, рассказанные ими самими. Часть вторая

КУДРЯВЦЕВ. Чем больше ты усложняешься, тем сложнее становится твоя правда, чем сложнее она становится, тем больше она допускает возможность существования других правд. Чем сложнее мир тебе кажется, тем большее количество чужой правоты ты способен воспринять. Это происходило с разными людьми по разным причинам, не делая их меньше евреями, меньше израильтянами, но и не делая их лучше, это важно понимать. И мне показалось, что Израиль ограничивает себя, защищая себя. Вынуждено ограничивает. Я никогда не искал этому виновных, но он, безусловно, себя ограничивает. Более того, у меня появилась потребность как-то применить свои представления о мире, некоторые подходы к этому. И тогда мы с Антоном и Михаилом Генделевым занялись выборами на «русской улице». В процессе этой работы я сформулировал для себя важное, и хотя многое изменилось, это мое представление все еще важно для меня. Израиль – прекрасная утопия. Страна заявляет себя как «независимое либеральное еврейское» государство и именно в этом качестве не способна на протяжении многих лет эффективно защищать своих граждан и строить нормальные межэтнические отношения и в рамках собственных границ, и в регионе. Конечно, Израиль делает это эффективнее, чем многие другие страны в схожих положениях. Он очень эффективен, но недостаточно. И он тратит на это огромные силы и средства. И в какой-то момент становится понятно, что выход из сложившегося положения состоит в добровольном отказе Израиля от одного из обозначенных мною критериев. Отказ от еврейского характера государства означает полное равенство и полную интеграцию палестинцев в жизнь страны, чьи предки провели на ней не многим меньше времени, чем наши в ожидании ее. Это было возможно, учитывая а) тяжелые отношения палестинцев с их арабскими метрополиями, в частности с иорданским режимом, б) ментальную схожесть североафриканских и ближневосточных еврейских общин с общелевантийским модусом, с) близость палестинского и еврейского ишува всего лишь сто лет назад. Технологически это было необычайно сложно, а главное – такой путь долог, но простых решений в этой ситуации, понятно, нет. Примирились хуту и тутси, расцветает двунациональная Канада, двунациональный Израиль стал бы реальным региональным лидером. Еврейские технологии, панарабские возможности, экономия на военном бюджете, да много всего.

Второй вариант. Отказ от либерального характера государства, что означает реализацию «трансфера» или как крайний вариант, в пределе, частично реализуемую угрозу геноцида палестинского населения с полным попранием международных норм и игнорированием внутренней оппозиции в стране, по принципу «победителей не судят». За последние 15 лет у Израиля несколько раз складывалась сумма благоприятных факторов для реализации такой концепции. В каком-то виде блокада Газы или стена вокруг территорий показывают органичность такого выбора для части израильских элит, но непоследовательность, как обычно, подводит евреев. Сначала восемь лет терпеть туннели из Газы, потом ответить на каждую еврейскую жертву Хамаса десятью палестинскими трупами и, не уничтожив сам Хамас, в наивысшей точке противостояния под давлением США подписать перемирие. Тогда выбирайте третий вариант – частичный отказ от независимости. Это означает признание Израилем собственной неспособности на данном этапе справиться с ситуацией и, как следствие, ввод войск ООН в Израиль с размещением их во всех крупных городах и по границе с автономией. Израиль хочет всего и сразу, но на деле это значит, что он все время оставляет жителей под риском кризиса, атак, международной агрессии, изоляции, остается во многом провинциальным государством, при том что его амбиции и возможности совсем другие. Израиль просто не может удержать все три цели. Он должен отказаться от любой одной. И при таком простом раскладе я выбираю отказ от институционального еврейства. От его исключительности, от его государственности. Понимая всю ущербность такого выбора. По сути – это и делает меня левым. Нет ничего более лицемерного, чем правая либеральная позиция Израиля и в Израиле. Кроме того, правая либеральная позиция в Израиле ужасно урбанистична. Она не дает тебе отношений с землей. Отношения с землей тебе дает правая консервативная позиция (поселенческое движение) и левая, только по-настоящему, когда ты понимаешь, что у тебя нет никакой проблемы выпить кофе в Рамалле. Остановиться пожить в пустыне. Это дает тебе в обладание всю страну, а не только северный Тель-Авив.

ГОРАЛИК. Тут хочется поспрашивать про историю с политикой, потому что этот скачок в твоей деятельности кажется не то чтобы очевидным. Первое объяснение, которое приходит в голову, – пространство русского Израиля было маленьким и все, что делалось, делалось одними и теми же людьми. Но это как-то слишком просто.