Частные начала в уголовном праве

Если рассматривать термин «жертва» как понятие, включающее в себя и реальных, и потенциальных пострадавших, а равно лиц, вред которым может причиняться деянием как непосредственно, так и опосредованно, невозможно согласиться с этой точкой зрения. Более того, автор под жертвами правовых случаев понимает лиц, пострадавших во время совершения правомерного, социально полезного поступка, а причинение вреда даже с согласия лица трудно признать общественно одобряемым деянием.

Думается, что наиболее приемлемым вариантом было бы введение в уголовное законодательство термина «пострадавший».

В русском языке под пострадавшим понимается тот, кто «подвергается чему-нибудь неприятному, терпит ущерб, урон от чего-нибудь»[119], «кто понес обиду, убыток, наклад»[120]. Будучи синонимом термина «потерпевший» (под которым понимается «лицо, подвергшееся какой-нибудь неприятности; пострадавшее от чего-нибудь»[121]), в уголовном праве «пострадавший» может рассматриваться как более общее понятие и объединять в себе потерпевших и лиц, вред которым причиняется невиновными, правомерными и другими непреступными действиями[122]. Более того, введение термина «пострадавший» позволит сохранить целостность традиционного института «согласие потерпевшего», переименовав его в «согласие пострадавшего».

Полагаем, что Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 г. необходимо дополнить специальной нормой-дефиницией «Понятие пострадавшего и потерпевшего» следующего содержания:

«1. Пострадавшим признается физическое лицо, которому причиняется физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения вреда его имуществу и деловой репутации непосредственно преступлением или деянием, признаваемым настоящим кодексом непреступным.

2. Лицо, непосредственно пострадавшее от преступления, признается потерпевшим».

2.2. Становление и развитие учения о согласии потерпевшего в отечественной уголовно-правовой науке

На начальных этапах становления государственности вопросы уголовно-правовой охраны интересов личности разрешались посредством самосуда, который основывался на представлении потерпевшего о правосудии и возмездии. Человек возлагал на себя право оценивать деяния, направленные против его интересов, и наказывать виновных. На этом этапе развития общества проблема согласия потерпевшего вообще не возникала, поскольку индивид имел возможность поступать по собственному усмотрению и фактически не был связан государственными установлениями. Это порождало социальные конфликты, произвол и не гарантировало защиту реального потерпевшего при столкновении с правонарушителем. Естественно, подобное положение вещей не могло удовлетворять общество и государство.

Последнее, опираясь в своем развитии на максимально возможное подчинение людей нормам поведения, стремилось усилить свою власть посредством правового регулирования социальных отношений. Не желая мириться с преобладанием частного интереса в области охранительных отношений, государственная власть установила контроль над производимым разбирательством. В целях установления единообразия в понимании правосудия, а равно поддержания правопорядка в обществе власть разграничивала сферы частного и публичного регулирования на основе ценности тех или иных благ с точки зрения стабильного развития общества и государства. Разграничение ценностей и благ осуществлялось постепенно и было продиктовано множеством экономических, политических, демографических, географических, культурных, религиозных и иных факторов, имевших место в каждом конкретном государстве.

Между тем на протяжении длительного периода сущность преступного посягательства на личность продолжала рассматриваться как область частного интереса и никоим образом не связывалась с укреплением государственности и развитием общества. Посягательства на права и интересы личности считались частными нарушениями и нередко попадали в сферу гражданско-правового регулирования. В случае же рассмотрения таких дел в рамках уголовного судопроизводства, судья выполнял лишь роль арбитра в разрешении конфликта, заботясь о формальном соблюдении порядка его рассмотрения.

По мере укрепления государства система правосудия начала противопоставляться самосуду. Устанавливался принцип публичности в уголовном праве, что приводило к ликвидации отрицательных последствий самосуда. Усиление государственной власти сопровождалось усилением охранительных начал уголовного права и в конечном итоге приводило к «все большему “зарежимливанию” свободы человека и, в частности, к отказу от учета воли и желания потерпевшего, к их игнорированию при отправлении правосудия по уголовным делам»[123]. Многие частные интересы приобрели публичный характер, что нередко оборачивалось их искажением и обуславливало возникновение споров о границах волеизъявления пострадавшего лица при оценке деяния как преступного.