Частные начала в уголовном праве

Придание лицу статуса потерпевшего не должно зависеть от его возраста и дееспособности. Иное решение вопроса поставило бы под сомнение социальную значимость уголовного закона, призванного охранять личность от преступных посягательств, особенно в тех ситуациях, когда сам потерпевший не в состоянии защитить себя в силу физической или психической беспомощности.

Неспособность лица в ряде случаев самостоятельно реализовывать свои права в рамках уголовно-правовых отношений позволила некоторым авторам выдвинуть и обосновать точку зрения о необходимости достижения потерпевшим дееспособности как непременного условия примирения в рамках ст. 76 УК РФ.

В частности, Е. В. Давыдова, А. Г. Кибальник и И. Г. Соломоненко отмечают, что «признание в гражданском порядке несовершеннолетнего полностью дееспособным должно создавать его полную уголовно-правовую дееспособность»[315]. Включая категорию «дееспособность» в сферу материального права, авторы не дают сколько бы то значимого обоснования своему предложению. Более того, они не соотносят его с вменяемостью применительно к потерпевшему и преступнику.

Полагаем, что в уголовном праве потерпевший независимо от возраста может изъявлять свою волю. Однако с позиции процессуального закона он не имеет права самостоятельно осуществлять свои правомочия при проведении процедуры примирения. На стороне потерпевшего выступают законные представители, действующие от его имени.

Рассмотрим ситуацию, когда потерпевшим является несовершеннолетний. Поскольку примирение с преступником является достаточно сложной юридической процедурой, имеющей важное значение для дальнейшей судьбы несовершеннолетнего, УПК РФ в п. 2—3 ст. 45 закрепляет положение, согласно которому при совершении процессуальных действий должны обязательно присутствовать законные представители несовершеннолетнего или недееспособного потерпевшего. Думается, процедура примирения не является исключением, и она также требует участия законных представителей. При этом несовершеннолетние лица принимают решение о примирении самостоятельно, а их законные представители лишь следят за тем, чтобы несовершеннолетний понимал суть и последствия происходящего. Очевидно, что с позиции материального права эти представители не будут признаваться потерпевшими и, следовательно, участниками примирения. Их роль в медиационных отношениях можно, пожалуй, определить как посредничество.

Более сложным представляется вопрос об участии в примирении малолетних потерпевших. Н. Д. Сухарева по этому поводу пишет следующее: «Если в гражданском праве возможно осуществление прав посредством института представительства, то современное уголовное законодательство данного института не знает. Тем не менее, в рамках уголовного процесса законный представитель малолетнего или невменяемого потерпевшего может осуществлять его материальные права, а следовательно, быть субъектом примирения»[316].

Разрешение вопроса о допустимости участия малолетних потерпевших в примирении некоторые авторы предпочитают сводить к следующей схеме: решение принимает законный представитель (при этом если малолетнее лицо может самостоятельно и осознанно выразить свое отношение к этому вопросу, то его мнение должно учитываться). Существует два возможных варианта учета мнения малолетнего. Оба известны российскому семейному праву: 1) мнение ребенка устанавливается, но оно не является определяющим (при решении вопроса о том, с кем из проживающих раздельно родителей будет проживать ребенок, – ч. 3 ст. 65 СК РФ); 2) мнение ребенка является решающим по достижении им десятилетнего возраста (при передаче на воспитание в приемную семью – ч. 3 ст 154 СК РФ)[317].

Подобный подход видится нам неприемлемым по ряду обстоятельств.

Во-первых, вызывает возражение заимствование положений гражданского права для решения вопросов о примирении потерпевшего и преступника.

Во-вторых, неясно, что именно рассматривают авторы: процессуальный или материальный статус потерпевшего. С точки зрения уголовного процесса, мнению десятилетнего ребенка при примирении не следует придавать решающего значения. Поиск компромисса между потерпевшим и виновным сводится, как правило, к оценке финансовых и нравственных потерь. Очевидно, что ребенок десятилетнего возраста лишен способности в полной мере осознавать явления окружающего мира, обнаруживать их внутреннюю связь, оценивать, делать выбор между различными побуждениями.

Раскрывая собственное видение данной проблемы, подчеркнем, что в уголовном праве потерпевший независимо от возраста может выступать субъектом примирения[318], однако процессуальные права и обязанности потерпевшего как субъекта примирения будут осуществляться его законным представителем.