Частные начала в уголовном праве

Так, согласно одной из позиций, уголовное дело можно прекратить примирением, только если преступник признан подозреваемым или обвиняемым[322]. Ученые, придерживающиеся противоположной точки зрения, отрицают необходимость наличия у виновного определенного уголовно-процессуального статуса. В частности, А. В. Ендольцева замечает: «Поскольку субъект преступления и потерпевший “появляются” в момент, когда совершено преступное деяние, т. е. вне зависимости оттого, будет ли лицо, совершившее преступление, привлечено к уголовной ответственности, то возможность примирения данных лиц и их право на примирение начинает существовать также с момента совершения преступления, вне зависимости от процедурных рамок уголовного процесса»[323].

Несмотря на кажущуюся простоту и условность данного вопроса, ответ на него следует искать в правовой природе института освобождения от уголовной ответственности.

Согласно традиционному подходу, освобождение от уголовной ответственности возможно только при наличии возможности привлечения к ней. Иными словами, освобождено от уголовной ответственности может быть только то лицо, которое совершило преступление. Однако здесь неясен сам момент освобождения: необходимо ли здесь признание лица виновным либо освобождение может состояться сразу после совершения преступления и примирения сторон?

Разрешая данный вопрос, Е. В. Давыдова, А. Г. Кибальник, И. Г. Соломоненко обращаются к анализу двух противоречивых аксиом правоведения. Первая, по их мнению, сводится к тому, что «материально-правовые основания освобождения от уголовной ответственности необходимы для реализации уголовной политики цивилизованного государства, а институт освобождения от уголовной ответственности является одним из ярких воплощений реализации принципа дифференциации самой уголовной ответственности в зависимости от характера самого преступления и личности самого преступника»[324].

Вторая аксиома заключается в том, что невозможно освободить лицо от уголовной ответственности за совершенное преступление, если оно юридически еще не признано виновным в совершении преступления.

Признавая правоту первой позиции, авторы полагают, что «освобождение от уголовной ответственности как форма ее реализации возможно в силу презумпции материального правоотношения уголовной ответственности, которая позволяет освободить лицо от вынесения отрицательной оценки его поведения в форме обвинительного приговора»[325].

На основании вышеизложенного они делают вывод, что для освобождения от уголовной ответственности достаточно того, чтобы сами стороны криминального конфликта договорились о возмещении вреда независимо от процессуальной стадии такого примирения.

С данной точкой зрения сложно согласиться. Возражение вызывает то обстоятельство, что авторы полностью игнорируют формальную процедуру освобождения от уголовной ответственности, выводя ее за рамки материальных правоотношений. Между тем только официальное признание факта примирения сторон может оградить институт освобождения от уголовной ответственности от всякого рода злоупотреблений со стороны потерпевшего и виновного. В пользу данного утверждения свидетельствует сам уголовный закон РФ, который относит примирение с потерпевшим к числу дискреционных оснований освобождения от уголовной ответственности.

Последовательно отстаивая позицию о необходимости оформления процессуального статуса сторон медиационных отношений, мы полагаем, что только при возбуждении уголовного дела и признании лица подозреваемым или обвиняемым можно говорить о примирении с потерпевшим в рамках правовой медиации.

Если же стороны договорились о примирении до стадии возбуждения уголовного дела, мы имеем дело с принципиально иным правовым институтом. В случае, когда совершенное преступником деяние относится к числу дел частного или частно-публичного обвинения, потерпевший просто отказывается от возбуждения уголовного дела. И отказ в этом случае не тождественен примирению, предусмотренному ст. 76 УК РФ.

Поскольку в настоящей работе примирение с потерпевшим исследуется нами с точки зрения медиационных отношений (отношений в рамках восстановительного правосудия[326]), рассмотрения требует статус третьей стороны правовой медиации – государства[327].

В настоящее время перечень органов, участвующих в медиационных отношениях, не является статичным и зависит как от подведомственности, так и от стадии уголовного процесса. С определенной долей условности можно выделить четыре группы таких государственных органов: органы дознания, органы следствия, прокурор и суд.

Органы дознания и предварительного следствия имеют практически одинаковые функции в процедуре освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим, при этом их действия в обязательном порядке контролируются прокурором.