Частные уроки рунографии

А потом словно бы что-то случилось. Что-то донельзя странное. Мертвяки вдруг застыли. Остановились. Словно их нечто выключило. Несколько секунд люди дивились на небывалое, потом Орсет с гневным рыком подался вперед и раскроил надвое ближайшую мерзкую нежить. Мертвое тело упало, однако части его так и остались неподвижны. А пару секунд спустя сами собой рассыпались прахом. Обычной серой кучкой праха…

Терри и сама замерла на месте, не смея опустить топор. Неужто… кончилось-таки? Неужто выжили?..

Нашествие нежити и вправду закончилось — ни один мертвяк больше не двигался. Только никто так и не понял почему. Впрочем, разве кто знал тогда, почему оно вообще началось?

— Терри?! — возглас из смеси ужаса и негодования заставил девушку буквально подпрыгнуть на месте, однако она заставила себя обернуться со всей возможной неторопливостью, — Я же велел тебе оставаться во дворце!

— Мало ли что мне кто-то велел, — фыркнула Терри, однако на сим ее выдержка закончилась и она уткнулась в грудь Арво, пытаясь сдержать самые настоящие рыдания. Груз последних часов, полных непередаваемого ужаса, навалился на нее со всей тяжестью упавшего на землю неба.

Арво был забрызган кровью и грязью, и еще какой-то мерзкой трухой и гнилью, от него воняло, в руке он сжимал шпагу, не тонкую рапиру, а добротный клинок, и видно было, что этим клинком хорошенько попользовались…

— Ну-ну, девочка моя, — свободная мужская рука осторожно гладила по растрепавшимся рыжим кудрям (отвратительный черный парик давно уже был где-то утерян, но Терри даже не заметила этого), — Орошать слезами грудь героя — занятие достойное, но…

— Что?! — немедленно возмущенно выпрямилась Терри, — Ничего я не орошаю! И насчет твоего геройства я еще не очень уверена!

Но тут девушка заметила Рейка Орсета, одним слитным движением перепрыгнувшего через кладбищенскую ограду, и воскликнула:

— Фо!

Фо. Те, кто нам дороги

— Фо, посмотри на меня, Фо! — она оплывала вниз как свечка, но Рейк тормошил и тормошил ее, одной рукой поддерживая ее за талию, а другой — почему-то дрожащей — бессмысленно убирая одни и те же налипшие на щеку окровавленные волосы.

Ей было смешно видеть его таким беспомощным и испуганным. Это Рейк Орсет-то беспомощен? Это он-то испуган? Стоит попасть в такую переделку, чтобы увидеть это небывалое зрелище.

— Ты что наделала, глупышка, — горько шептал он, унося ее прочь с кладбища и от этого размеренного движения она словно бы плыла по бесконечным волнам. Глаза ее сами собой закрывались, — Не смей умирать, слышишь? Подожди умирать, мы что-нибудь придумаем!

Ничего ты не придумаешь, хотела сказать она, но не могла произнести ни слова. Ее заклятье строилось именно на смерти, на ее собственной смерти. Остановить живых мертвецов можно лишь убив того, кто их оживил — это она прочла в сознании колдуна. Так что выбора у нее не оставалось. Она выпустила нежить — ей и останавливать. Она, Фо, с помощью руны Аз-Дабейр запечатала астральное тело колдуна в себе и обратила заклятье призыва мертвых против тех, кто их призвал. То есть, против него и самой себя. Теперь колдуну не выбраться. Теперь он пленник в ней. Но и она больше не жилец. Как только рассыплется в прах последний из поднятых ею мертвецов, умрет и она — полностью и безоговорочно. А с ней и проклятый колдун.

А ведь жаль. Теперь жаль. Если бы она могла только предположить, что когда-либо увидит слезы в глазах Рейка Орсета, она бы постаралась выжить. Ради этого стоило подождать умирать. Но теперь поздно. Она хотела поднять руку и коснуться его щеки, но не смогла. Глупо встречать свою любовь на пороге смерти, но уж лучше так, чем совсем без нее. По крайней мере умрет она с нежностью в сердце…

Это теплое чувство оставалось в ней, когда отказало зрение, а потом и слух. Словно едва теплящееся пламя свечи грело и освещало темные закоулки ее души, но этот огонек был слишком уж крохотным, чтобы прогнать наступающую тьму. Она погружалась в небытие все глубже и глубже и ничто внешнее больше не могло возмутить этого ее ровного и безбрежного покоя. Она умирала почти счастливой. Ей не в чем было себя упрекнуть — впервые в жизни.

Она не видела и не чувствовала, как огромными шагами Рейк Орсет несется через кладбище, перепрыгивая через поваленные надгробия, но бережно прижимая к груди свою бесценную ношу.

У ворот его встретили Терри, Арво Дассет и кучер Кубир. Остальные невольные защитники города от нежити пока оставались в стороне.

— Что с ней? — дрожащим голосом спросила Терри.

Орсет осторожно положил тело на траву. Фо была не просто бледна — на лице ее не осталось ни кровинки. Разумеется, кроме той, что все еще скудно сочилась из раны над правой бровью. Волосы ее разметались, окружая голову темным медным пламенем и подчеркивая неестественную бледность щек. Черты заострились. Однако казалась Фо совершенно спокойной и можно было даже сказать, что умиротворенной. Словно просто спящей и видящей приятные сны.

— Не знаю, — отрывисто ответил Рейк, — Пока жива, но… Не знаю.