Часы

Жизнь Сергея потеряла смысл, превратилась в череду будничных, бессмысленно повторяющихся действий. Утром вынырнуть из ночного омута в клочья разорванных, путаных снов, с мерзким вкусом во рту и пустотой в похмельной голове выскользнуть из дома, стараясь не попасться на глаза родителям. Рабочий день начинается с разнарядки, мастер обязательно пошлет его на самый скверный участок. В ночную смену вышел из строя мостовой кран, и черт его знает, что там случилось, то ли обрыв цепи, то ли сгорел электродвигатель. К обеду в голове немного проясняется, он разобрался с поломкой крана, там коротнул контроллер, его пришлось заменить, кран пошел. Сережа включается в привычный рабочий ритм, и текущие проблемы вытесняют тоскливые мысли. Но приближается конец смены и с ним — проклятые вопросы. В последнее время отношения с отцом накалились до предела, и ноги не несут домой. Мать пытается примирить их, но оба упрямо стоят на своем, и растет отчуждение в семье. Чем занять вечер? Одно светлое пятно в беспросветной мгле — друг Белкин, безотказный, все понимающий Белкин — ходячая энциклопедия. Он прочел, наверное, все, что есть на свете, книги на русском и половину книг на английском языке, отчего вконец угробил зрение и в своих очках-биноклях с толстенными линзами слеп, как крот. На весь вечер они заваливаются в кафе-столовку на Ерубаева. Сережа по дороге заскакивает в магазин, покупает пол-литровую бутылку и шкалик; одной бутылки на двоих не хватает, а две — перебор. Еще он приплачивает старшей официантке Дуське, чтобы оставляла на столике в углу табличку «Занято» и закрывала глаза на принесенную водку. «Вы только не нахальничайте, чтоб бутылки на столе не стояли, чтобы все шито- крыто было». Теперь часами можно вести беседы на любые темы — о живописи, о литературе, о женской подлости и преимуществах мужского общения…

Через две недели его выследила Валентина Николаевна, подсела к столику.

— Сергей, что случилось, куда и почему ты пропал? Ты что? Совсем перестал работать? Твоя выставка имела успех, клиенты спрашивают о твоих новых работах. Что мне им отвечать?

Он тупо молчал, уставившись на залитую пивом клеенку.

— Все понятно, — вгляделась в него Валентина, — зашел в тупик. Да? Хочется большего, а уменья и опыта не хватает. Так вот, милый мой, работать, трудиться нужно, мастерство не приходит само. А ты сдался, поплыл по течению, — ей хотелось растормошить, разозлить Сергея, разбудить в нем самолюбие. — Нечего ответить. Топишь свои неудачи в вине. Ах, какой я несчастный! Ах, как мне не везет! А ведь сам профессор Вязников увидел в тебе способности и готов принять тебя на учебу. Но ты, конечно, гордый и непреклонный.

Она нашла и Нину в школе, долго ждала в коридоре, когда окончится урок и прозвенит звонок на большую перемену.

— Нина Исаевна, у меня к Вам серьезный разговор насчет Сережи. Он потихоньку губит себя. То, что с ним происходит, — это творческий кризис, так это называется в наших кругах. Это случается с эмоциональными личностями, а Ваш сын — человек, несомненно, больших способностей. Понимаете, так бывает, художник развивается, поглощает в себя окружающий мир, а если этот мир узок, то рано или поздно происходит насыщение. Одни и те же окружающие пейзажи, один и тот же ритм жизни, и он внутренним взором видит, что остановился в своем движении. Если художник требователен к себе, то начинается самобичевание, он начинает осознавать недоработки, промахи в своем творчестве, ему кажется, что он бездарен, больше ни на что не годен, и он не может сам вырваться из этого порочного круга. Что делать? Нужно сменить обстановку, может быть, уехать в другой город, завести новых друзей. Я разговаривала с моим старым учителем по Высшей школе, профессором, и он сказал, что готов заниматься с Сергеем, сделать из него настоящего мастера. Правда, это стоит денег, Вы должны понять. Я не знаю, какое решение Вы примете, но если ничего не менять, то Ваш сын просто сопьется в компании своих теперешних друзей.

4

О Жене, младшем брате Нины, десять лет разницы, в семье говорили с некоторым придыханием. Был он нестандартным. Рос Женька последышем, крутился среди старших и незаметно вырос в вундеркинда. Отличник в школе, он в шестнадцать лет пошел работать на завод, в институте учился заочно, тоже отличником, в двадцать пять стал главным инженером, и дальше Женьку понесло. Стремительно, как и все, что он делал, женился, скоро развелся, и начались Женькины метания по стране — Темиртау, затем Украина, Белоруссия. А теперь он работал директором завода на Урале, завел новую семью, но не посолиднел, остался прежним Женей, неугомонным и тощим, увлекался спортом, хорошими книгами, учил английский.

В Нинином детстве Жека был для нее забавной игрушкой. Он сидел рядом, когда Нина делала уроки, и повторял за ней незнакомые слова.

— Жека, запомни: в Северном Китае, — говорила она разинувшему рот малышу.

Спустя два дня он напоминал:

— Нина, а Нина, всеверномкитае.

— Что всеверномкитае?

— Ну, ты велела мне запомнить.