Часы бьют полночь (СИ)

Кровь прилила к вискам, и внутри запульсировала боль. Боже, да когда ж она избавится от последствий этого злосчастного сотрясения?

Бенгальский огонь выпал из пальцев, ударился о снег и зашипел, угасая.

Чудовище булькнуло. Рассмотреть его Оля толком не могла, но прямо перед глазами вздулся и лопнул налитый вонючей слизью пузырь. Забрызгал лицо: кожу тут же начало мерзко щипать.

— Пусти! — она рванулась, пытаясь лягнуть бесформенную тушу свободной ногой. Не вышло. Ещё одно щупальце вырвалось из тела, стремительно перехватывая вторую лодыжку. Теперь свободными оставались только руки. Но из-за толстого пуховика шевелить ими толком не получалось.

Тварь встряхнула её, как котёнка, и Оля ощутила, как вылетают из карманов безделушки. Звякнули о землю ключи. Грохнулся в снег телефон. Зажигалка, пакетик с бенгальскими огнями…

О, чёрт. Как ей выбираться-то?

Существо снова забулькало. Глаза начали привыкать к темноте, и теперь Оля видела, как медленно, но верно раскрывается внутри туши бездонный чёрный рот. С краёв рта капало.

Ну уж нет. Сожрать себя здесь, на полпути к желанной цели, она не позволит. Нужно как-то освободиться, пока оно не разинуло рот окончательно и не заглотило её к чёртовой матери!

Оля лихорадочно осмотрелась. Содержимое карманов лежало на земле — рукой подать. Но рука как раз не доставала. Не хватало нескольких жалких сантиметров.

Сбоку, на уровне её глаз, виднелась кривоватая металлическая оградка.

— Вот так! — выдохнула Оля, хватаясь обеими руками за прутья. Ладони обожгло морозом — сняла рукавицы, пока зажигала бенгальский огонь, а потом так и не надела. Пофиг. Главное — зацепилась.

Существо недоумевающе уркнуло и потянуло её вверх. Оля попыталась перехватить пониже и одновременно задрыгала ногами, стремясь вырваться из хватки. Щупальце качнулось. Заснеженная дорога бросилась в глаза.

Кажется, получилось. Она явно висела ниже, чем раньше. Можно попытаться дотянуться до вещей на земле и…

Одно из щупалец отпустило её ногу и перехватило руку, что всё ещё цеплялась за заборчик. С силой дёрнуло на себя. Одним движением заставило оторваться от оградки.

На лице выступил пот, несмотря на жуткий мороз. Ну же, ещё чуть-чуть, ещё… есть!

Её снова дёрнули вверх. На этот раз — за руку и за ногу, гармошкой складывая вдвое. Оля затравленно уставилась на тушу — огромная пасть, где щуплая девочка-подросток поместилась бы целиком, раскрылась полностью. Обнажила мелкие частые зубы, похожие на обломки костей.

Щупальца потянули её к этой пасти.

Времени почти не оставалось. Вдали громыхал фейерверк. С улицы доносились вопли: орала новогодние песни нетрезвая компания.

Люди праздновали, а ей приходилось бороться со смертью.

В свободной руке Оля сжимала зажигалку и бенгальскую свечу. Вторую ладонь обмотало щупальце, до боли стискивая запястье — не шевельнуть. Чёртов рот был совсем уже близко.

Рот! Точно! За миг до того, как щупальца разжались, отправляя её в пасть твари, Оля перехватила свечу губами. Чиркнула зажигалкой. Зажмурилась, чтобы не попало в глаза.

Свеча вспыхнула, осыпав лицо искрами. Зажигалка вновь выпала из пальцев, лишь для того чтобы Оля перехватила бенгальский огонь освободившейся рукой. Вовремя: существо хлюпнуло, хватка разжалась, и она рухнула прямо внутрь клокочущего гигантского рта с частоколом костей-зубов.

В нос ударил невыносимый смрад. В голове зашумело. Пасть начала закрываться так же медленно, как и открылась, истекая грязной слизью и пульсируя со всех сторон. Сейчас оно сожмёт зубы — и всё, конец.

Нет уж, не дождётся. Не для того она сюда шла, не затем боролась и рвалась! Из последних сил Оля выбросила вперёд руку с бенгальским огнём и вбила сияющую свечу прямо в глотку монстра.

Металл оглушительно зашипел. Туша содрогнулась. Бульканье стало невыносимым.

Тварь замерла, и Оля поспешила воспользоваться преимуществом. Рванулась назад, выталкивая себя изо рта чудовища, оттолкнулась ногами от склизких боков. Рухнула на снег, стремительно отползла в сторону — быстро, быстро, пока щупальца снова не перехватили!..

Щупальца не перехватывали. Тварь надсадно булькала, сотрясаясь всем телом, и нападать не спешила. Оля окинула тушу взглядом и нахмурилась. Похоже, ранила — но не убила, так?

Пора было с этим кончать. Куда там их нужно бить, чтоб наверняка? В глаза?

Она неловко поднялась на ноги, поморщилась от боли в сдавленных лодыжках — наверняка останутся синяки. Подобрала зажигалку и початый пакетик огней. Оставалось несколько штук.

Пальцы подрагивали, а рука, которую до того сжимало щупальце, противно ныла. Оля была не в том состоянии, чтобы перебирать — запалила все оставшиеся в пачке свечи. Одним движением, чтобы не тратить время.

Огни затрещали, разгораясь. Туша дёрнулась и попыталась отползти от яркого света. Действовать нужно было быстро.

— Гори огнём, — прошипела Оля. — Гори, мать твою!

И, рванувшись вперёд, вонзила связку бенгальских огней в вылупившийся на неё глаз твари.

Бульканье стало невыносимым. В нос ударил уже привычный смрад, мешаясь с запахом горелой хвои.