Часы бьют полночь (СИ)

— Ничего не нужно, — Оля приветливо улыбнулась, чувствуя, как загораются уши, — спасибо за предложение, но мы не встречаемся, и презервативы нам ни к чему.

Сколько ещё раз ей придётся повторять?! Господи, ну почему, почему каждый встречный считает своим долгом её смутить? Правда, до такого, как Дмитрий, не доходил до сих пор никто. И это уж совсем чересчур. Похуже тварей будет.

Даже мама с её подозрениями не опускалась до того, чтобы подсовывать ей презервативы.

— Ну… как знаешь, — снова крякнул Женькин отец, — если что, я и со спиртным подсобить могу, ну, вроде как праздник…

— Где его комната? — перебила Оля, не в силах больше слушать предложения одно другого хлеще. — Которая из дверей?

— Та, дальняя, — махнул рукой Дмитрий. — Ладно, ладно, раз неинтересно, пойду дальше… отмечать. Уже куранты скоро, вы к телевизору-то выйдете?

Оля покачала головой. Вряд ли у них будет на это время.

— Как знаете, — повторил тот и, покачиваясь, удалился в комнату — видимо, гостиную. Оттуда доносилась музыка: какой-то ретро-канал с новогодним концертом. Скоро забьют куранты, а там и «огонёк» включат.

Всё равно. У неё есть дела поважнее.

******

Дверь Женькиной комнаты Оля распахнула без стука. Хочет он открывать, не хочет — какая разница! Замков на двери нет, и ладно. Значит, сама войдёт, не гордая.

Стоило ей потянуть на себя створку, как в лицо дунуло совершенно арктическим морозом. Пуховик Оля успела снять и оставить в коридоре, и холод заставил её болезненно поёжиться.

Что за стынь он тут развёл? Окна, что ли, открыты? И почему так темно?

Свет и впрямь не горел. Это выглядело уж совсем нехорошо.

— Пап, ну чего ты вламываешься? Просил же! — недовольно раздалось из недр комнаты. Что ж, как минимум голос Женькин, и интонации тоже его. Значит, ещё не всё потеряно.

Оля осторожно нащупала на стене тумблер переключателя. Щёлкнула — и комнату залило светом.

Маленькая, непривычно тесная комнатушка. Вся заваленная вещами и хламом — как обычно. Стопка книжек у кровати. Листы, разбросанные по всему полу. Тёмные шторы. Невозможный бардак, в котором, казалось, не сможет ориентироваться ни один нормальный человек — но Женька разбирался в нём получше, чем Оля в собственной вылизанной до блеска комнате.

Окна и впрямь были распахнуты. Чуть ли не с мясом: болтались на краях куски утеплителя. А с улицы в раскрытый проём втекало… нечто.

Немного похожее на то, что девять лет жило в теле Марины. Чёрное, как мазут, и такое же влажно блестящее, оно свисало с карниза, забиралось на подоконник, методично обволакивало, оплетало комнату. Не понять, жидкое или твёрдое — вроде слизи из магазина приколов. До приколов тут, как же…

Ртов и глаз у образины не было: только сетка кластерных отверстий, из которых сочился знакомый уже тёмный дым с алыми всполохами внутри.

Женька в джинсах и бесформенной тёмной футболке стоял у окна, наполовину закутанный этим угольным дымом. Вполоборота: похоже, он обернулся ещё раньше, когда дверь только-только открылась, но внезапно вспыхнувшая лампочка сбила его с толку.

— А! Что за?.. — он щурился, прикрывая глаза рукой от яркого света. — Пап, это ты? Чего ты вдруг…

— Это я, — оборвала его Оля и нащупала в кармане собственных джинсов зажигалку: предусмотрительно переложила из куртки. Второй карман топорщился стопкой оставшихся бенгальских огней. — С наступающим тебя, Жень.

Вышло чуть более резко, чем она планировала, зато Женька отреагировал моментально: одним прыжком метнулся в её сторону и вытолкнул в коридор раньше, чем Оля успела воспротивиться.

В прихожей царил полумрак. Из гостиной доносилась музыка, с улицы — звуки салютов. Праздник в самом разгаре, хоть часы, часы внутри неё и часы на городской башне ещё не пробили полночь. Ни те, ни другие.

Оставалось совсем чуть-чуть.

Женька быстро захлопнул за собой дверь и обернулся к Оле. Схватил её за плечи, с силой встряхнул, так, что она едва не прикусила язык.

— Ты?! Как ты… что ты… какого чёрта?! — выпалил он на одном дыхании, буравя её взглядом. — Как ты тут оказалась? Кто тебя вообще впустил?

— Отец твой, — выплюнула Оля и поморщилась: его пальцы больно стискивали плечи, а ей и прошлого раза хватило. — Успокойся. Пришла, как видишь. Новый год праздновать, даже бенгалочки принесла.

Злая ирония горчила на языке, как испорченное молоко, но Женьку её слова, похоже, немного отрезвили. Как минимум он перестал волком зыркать на неё и даже чуть ослабил хватку — но держать продолжил.

— Да что за… — досадливо произнёс он. — Что за хрень? Откуда у тебя мой адрес? Как ты вообще запомнила?! Оно же… ну, должно было действовать и на тех, кто видит…

Оля покачала головой.

— Кто тебе это сказал? «Они»? — она усмехнулась одними губами. — Хотя вообще-то сперва даже сработало… только плохо. И не насовсем. Один триггер, бах! — я всё вспомнила.

В комнате зашуршало. Женька поспешно шагнул назад, прислоняясь к двери спиной и не давая ей открыться. Оле пришлось сделать шаг вслед за ним: его руки всё ещё цеплялись за её плечи.

Он с шумом выдохнул и прикрыл глаза, запрокинув голову.