Часы бьют полночь (СИ)

— Сюр какой-то. Хотя, если подумать, — да, логично, наверняка же догадались, зачем мне стирать память видящим. Вот и сделали так, чтобы сработало не насовсем… а, блин. То есть, всё зря.

— Не зря, — эхом откликнулась Оля. — Как минимум я всё помню. Было бы намного хуже, забудь я навсегда. А так… даже лучше.

Женька снова посмотрел на неё, нахмурившись. В глубине зрачков тлели угольки, никак не разгораясь в огонь, и Оле подумалось, что, если его снова переклинит, на этот раз она может и не отбиться.

— Лучше? Да ну? — резко произнёс он. — Раз ты всё помнишь, должна понимать, в какой мы жопе. Зачем тогда вообще пришла? Знаешь же, что от меня нужно держаться подальше. Иначе обоих накроет!

— Отвали, а, — отмахнулась Оля, удачным движением выворачиваясь из хватки. — Остынь и слушай. Я кое-что придумала, и теперь у нас есть шанс.

— Остыть — это хорошо, учитывая, что мне теперь постоянно, мать его, жарко, но что ты несёшь вообще? — Женьку её слова, похоже, не убедили. — Ты эту штуку за дверью видела? Я только что потратил кучу времени, доказывая ей, что ты ничего не помнишь и никогда не вмешаешься — и тут ты прибегаешь! И что теперь? Снова-здорово?

Словно в ответ на его слова в дверь с силой ударили с той стороны. Не придерживай её Женька — распахнулась бы, а то и вовсе слетела бы с петель.

Хорошо, что музыка в гостиной стала громче. Услышь всё это Дмитрий, наверняка бы снова пристал, а им обоим сейчас было совсем не до него.

Оля сунула руку в карман джинсов, выуживая зажигалку.

— Отойди, — посоветовала она. — Я тут недавно поняла, что можно делать с этими штуками.

Женька вытаращился на неё, изумлённо вскинув брови.

— Да ты с ума сошла. Зажигалкой? Это? Ты его видела вообще? Оно ж огромное, такой маленький огонёк его…

В дверь грохнуло сильнее, и он едва удержался на ногах, на миг оторвавшись от створки — и этого мига хватило, чтобы та успела приоткрыться. Из комнаты показался мазутно-чёрный отросток. Чтобы тут же юркнуть обратно, когда дверь в свою очередь толкнула уже Оля.

Теперь они держали уже вдвоём. Он — прижимаясь спиной, она — упираясь руками по обе стороны от его плеч.

— Не зажигалкой, — пробормотала Оля сквозь зубы. — Бенгальскими свечами. Они, оказывается, так здорово помогают, когда нужно… избавиться от кого-то.

— Мало, — лаконично отозвался Женька и покосился на дверь у себя за спиной. — Вечно мы так держать не сможем. Рано или поздно придётся отпускать, и тогда… блин, ты ещё получше момента, чтоб прийти, не нашла?

— Нет, не нашла, — огрызнулась Оля. — И вообще, хватит уже мне грубить. Эта штука у тебя в голове плохо на тебя влияет.

Дверь снова содрогнулась от удара, и она прикусила губу: нечто по ту сторону било в створки с какой-то невообразимой силой. Пожалуй, он прав: тут бенгальских огней не хватит.

— Не напоминай, — вздохнул Женька. — Но правда. Что ты делать-то собралась?

— Спасать нас обоих, — одними губами произнесла Оля.

И обмерла: за спиной раздался неожиданный звук. Шаги. Нетвёрдые, неуверенные шаги из гостиной в коридор.

Судя по разом изменившемуся лицу Женьки, это мог быть только…

— Ого, какие страсти, — протянул из-за её спины голос Дмитрия. — А говорила, не встречаетесь…

Оля почувствовала, что краснеет. До неё вдруг дошло, как их поза выглядела со стороны. Особенно — для пьяного человека, который к тому же понятия не имеет, что творится в комнате.

— Пап, это… не то, о чём ты подумал, — только и смог выдавить Женька, а Оля с трудом подавила желание поспешно отстраниться и опустить руки.

Ну почему именно сейчас?!

— Да ну? — фыркнул Дмитрий. — Так-то ладно, не мешаю, не мешаю. Только, если вдруг что… ну, ты знаешь, где меня искать. Я же говорил, что всегда войду в положение, так что, Жек, если тебе что-то нужно, я…

— Просто замолчи! — взвыл тот в ответ, вспыхивая похлеще Оли. — Пожалуйста! И иди уже отсюда, куда шёл, а нас оставь…

Женька не договорил: в дверь грохнуло снова, сильнее, чем в предыдущие разы, и на этот раз они всё-таки её не удержали. Сказалась растерянность: створка распахнулась, снося обоих, и из комнаты в коридор хлынула мазутно-чёрная дрянь.

Из кластерных отверстий вырывались струйки дыма.

— А… это ещё что? — непонимающе нахмурился отец. — Сквозняк, что ли, такой? Жек, ты, как проветриваешь, хоть не распахивай так, порушишь же всё, да и…

Оля уже не слышала, что он говорит: в ушах взорвался многоголосый вой, вой, от которого кружилась голова и подкашивались ноги, а к горлу подкатывала тошнота. Вой не человеческого существа, но обозлённой твари, которая наконец настигла добычу.

Субстанция захлестнула ноги, начала подниматься выше, охватывая тело. Вцепилась в колени, в бёдра. Дотянулась отростками до предплечий, скрутила их, не давая двигаться. Оля скосила взгляд на Женьку: с ним происходило то же самое, и всё, что он мог сделать — так же бессильно смотреть на неё.

Дмитрия тварь обтекала, не задев. Он всё ещё говорил и, похоже, даже не замечал, что происходит неладное.