Часы. Пальцы чешутся. К чему бы? Вечеринка на хэллоуин

— Тогда еще нет. Одно время он все сох по дочке миссис Чарринггон, да ничего из этого не вышло. Славная была девушка, но слишком уж для него молодая — пятнадцать лет разницы.

— А кто такая миссис Чарринггон? — удивилась Тапенс, окончательно сбитая с толку столь неожиданным появлением нового персонажа.

«И вообще, чем я тут занимаюсь? — спросила она себя и тут же почувствовала смертельную усталость. — Выслушиваю какие-то сплетни, какие-то бредовые убийства… Все ведь ясно как Божий день… Славная старушка Ланкастер тронулась умом. Возможно, мистер Боскоуэн подарил ей эту картину, а также рассказал легенду о замурованной в камине красавице, которую старушка переделала в своем воображении. И вот я иду по ложному следу. Томми был совершенно прав, сказав, что я с приветом. С приветом и есть!»

Теперь она выжидала момент, когда бурный словесный поток, текущий из уст миссис Копли, прервется хоть на секунду, чтобы тут же встать и, пожелав всем спокойной ночи, отправиться наверх в спальню.

Миссис Копли, однако, была в ударе.

— Миссис Чаррингтон? Ну, одно время она жила в «Уотермеде», — с готовностью принялась объяснять она, — вместе с дочерью. Славная была леди, миссис Чаррингтон, это точно. По-моему, вдова армейского офицера. Очень нуждалась в деньгах, потому и искала дом подешевле. Помню, постоянно в саду копалась. Любила она это дело… А вот за домом не шибко следила, это точно. Раз или два я туда ездила прибираться, да разве туда наездишься? Тем более на велосипеде… Это ж больше двух миль будет. Автобусы здесь тогда еще не ходили.

— И долго она здесь прожила?

— Да года два или три, не больше. Перепугалась, наверное, после той истории с мистером Боскуэном. Да у них и своих неприятностей хватало. Особенно у дочки… Лилиан, по-моему, ее звали.

Тапенс отхлебнула чаю, которым была подкреплена трапеза, и решила до конца разобраться с миссис Чаррингтон, прежде чем удалиться на покой.

— А что за беда приключилась с ее дочерью? Из-за мистера Боскоуэна?

— Нет, до беды ее довел не мистер Боскоуэн. Этому я никогда не поверю. Это все тот, другой.

— Какой другой? — тоскливо спросила Тапенс. — Он тоже здесь жил?

— Сомневаюсь. Она с ним в Лондоне повстречалась. Поехала туда учиться балету, что ли, — в общем, искусством заниматься. Мистер Боскоуэн договорился, чтобы ее взяли в какую-то школу. А звали этого типа, если не ошибаюсь, Слейд[158].

— Слейд? — переспросила Тапенс.

— Что-то в этом роде. Но, как бы его ни звали, познакомилась она с ним в Лондоне, это точно. Матери, понятно, это не понравилось, и она запретила ей с ним встречаться. А что толку? Она совершенно в таких вещах не разбиралась. Офицерские жены, знаете ли, все такие. Ей, видите ли, казалось, что девушки поступают именно так, как им говорят родители. Отстала от времени, бедняжка. Слишком долго жила в Индии и всякой прочей глуши. Любой ведь знает, что, когда речь заходит о симпатичном молодом парне, за девушкой нужен глаз да глаз. Он, бывало, появлялся тут время от времени, и они встречались.

— А затем она попала в беду? Так? — спросила Тапенс, искренне надеясь, что этот эвфемизм не оскорбит чувств достойного мистера Копли.

— Наверняка это был он. По-моему, яснее ясного. Я увидела, как обстоят дела, задолго до того, как это увидела ее родная мать. Красивая, надо сказать, была девушка. Высокая, ладная, да пригожая. Но, к несчастью, характером не вышла. Слабая была. Бывало, бродит кругом, как полоумная, и все бормочет что-то себе под нос. Я считаю, подло он с ней поступил, этот Слейд-то. Уехал и бросил, когда узнал, что произошло. Настоящая мать, конечно, догнала бы его и подробно растолковала, в чем теперь состоит его долг и что ему следует делать, но только не миссис Чаррингтон… У нее бы духу на это не хватило. Хорошо хоть хватило ума увезти девушку отсюда подальше. А дом заколотили и скоро выставили на продажу. Они еще раз потом приезжали — за вещами — но в деревне не появлялись и словом ни с кем не перемолвились. И больше их здесь уж никто никогда не видел. Рассказывают, правда, какие-то небылицы, но что-то слабо во все это верится.

— Некоторые наврут — не дорого возьмут, — заявил вдруг мистер Копли.

— Вот именно, Джордж. А может, и правду говорят. Такое тоже бывает. Мне, кстати, всегда казалось, что у девушки не все дома.

— А что говорят-то? — спросила Тапенс.

— Неприятно, право, и повторять. Да и не верю я этому… Хотя, с другой стороны, столько лет прошло… В общем, распустила эту сплетню Луиза, девчонка миссис Бэдкок. Вот уж врушка так врушка! Чего только не нагородит. И, главное, складно так у нее все получается…

— И что же? — напомнила Тапенс.

— Так вот она утверждает, будто эта девица, Чаррингтон, убила младенца, а потом покончила с собой. А мать будто стала как полоумная, и родственники отдали ее в какой-то приют.

Тапенс почувствовала, что в голове у нее начинает твориться что-то странное. Ей даже показалось, что она закачалась, сидя на стуле. Может, миссис Чаррингтон — это миссис Ланкастер? Сломленная судьбой дочери, сменившая фамилию и слегка тронувшаяся умом…