Часы. Пальцы чешутся. К чему бы? Вечеринка на хэллоуин

Где-то вдалеке без умолку журчал оживленный голос миссис Копли:

— Сама я сроду в это не верила. Бэдкок скажет что угодно. Да мы тогда не очень-то ее и слушали — нам и без того было чем заняться. Вся округа жила в страхе, такие пошли дела.

— Да? И что же случилось? — спросила Тапенс, не особенно веря, что деревушка наподобие Саттон Чанселлора может оказаться в центре «таких дел».

— Смею сказать, тогда об этом во всех газетах писали. Дайте подумать… Наверное, лет двадцать тому назад… Убийства детей… Сначала девятилетняя девочка… Не вернулась домой из школы. Искали ее всей округой. Нашли в рощице Дингли, задушенную. Меня и сейчас, как вспоминаю, в дрожь бросает. Но это была только первая, а недели через три нашли еще одну. На этот раз по другую сторону от Маркет Бейсинга. Но все равно в нашей округе. На машине так и вовсе рукой подать. И началось. Месяц пройдет спокойно, другой — и новая жертва. Одну вообще нашли в двух милях отсюда, чуть ли не в самой деревне.

— А полиция?

— Делала что могла, — отвечала миссис Копли. — Довольно скоро задержали одного человека, да… По ту сторону от Маркет Бейсинга. А потом заявили, будто он помогал им в расследовании. Ну, вы сами понимаете… Они много кого задерживали… Там одного возьмут, тут другого, а через двадцать четыре часа уже отпускают. Всегда выяснялось, что никак они не могли этого сделать. Либо их вообще в здешних краях в тот момент не было, либо у них такое железное алиби, что никуда не денешься.

— Не скажи, Лиз, — возразил мистер Копли. — В полиции, может, и знали, кто это сделал. Я даже уверен, что знали. Я слышал, так часто бывает: знают, а доказать ничего не могут.

— Это жены во всем виноваты, — продолжала миссис Копли. — Жены, матери и отцы. Против них даже полиция бессильна. Мать заявляет: «Вчера вечером мой мальчик сидел вот здесь, обедал». Или девушка утверждает, что в тот вечер ходила с ним в кино, и он все время находился рядом с ней. Либо же отец скажет, будто они вместе работали на дальнем поле — и поди докажи, что это не так. Что толку, если полиция знает, что отец, мать или возлюбленная лгут: если не появится надежный свидетель и не заявит, что видал этого парня совсем в другом месте, сделать ничего нельзя. Страшное было время. Мы все тут прямо с ума посходили. После каждого нового случая набирали добровольцев…

— Истинная правда, — вставил мистер Копли.

— …и отправлялись на поиски. Иногда сразу находили, иногда через несколько недель. Иной раз совсем рядом, в месте, которое, казалось бы, уже сто раз было осмотрено. Ужасно, — вздохнула миссис Колли, — бывают же такие люди! По-моему, их надо убивать на месте. Лучше всего душить. Лично я, попадись он мне, задушила бы его собственными руками. Это же надо! Убивать детей! И какой смысл упекать этих психов в сумасшедшие дома? Они там живут себе поживают и горя не знают. А потом, рано или поздно, выходят на свободу. Мол, излечились! В Норфолке[159] был такой случай… Мне сестра рассказывала, она там живет… Так вот, эти доктора сами, наверное, сумасшедшие, коли таких маньяков на волю выпускают.

— И вы никого не подозревали? — спросила Тапенс. — То есть, все были уверены, что это кто-то пришлый?

— Для нас-то, может, и пришлый. Но это определенно был человек, который жил в пределах… ну, скажем, двадцати миль. Но, конечно, не из нашей деревни.

— Ты раньше вроде как говорила, что из нашей деревни, Лиз, — удивился ее муж.

— Погорячилась, — ответила миссис Копли. — Не иначе, со страху ляпнула. Помнишь же, как все тогда друг на друга смотрели. Нет-нет, да и спросишь себя: а не этот ли парень… что-то он в последнее время какой-то странный. Так вот и жили.

— Думаю, он вовсе не казался странным, — сказала Тапенс. — Наверное, был такой же, как все.

— Возможно, вы правы. Тут ведь не поймешь. Одни говорят, что сумасшедшего нипочем не распознаешь, другие твердят, что у психа в глазах блеск какой-то особый.

— У нас тогда сержант полиции Джеффриз говорил, — вмешался мистер Копли, — что точно знает, кто убийца, только доказать ничего не может.

— Вы хотите сказать, убийцу так и не нашли?

— Нет. Это продолжалось больше полугода — да что там, почти год, а потом вдруг разом прекратилось. И больше уже никогда не повторялось. Наверное, он уехал. Насовсем уехал. Потому-то люди и говорят теперь, что, мол, знают, кто это был.

— Вы хотите сказать, потому, что кто-то уехал?

— Не только. Вообще почувствовали себя спокойней. Бывало, прямо так и говорили: мол, это был такой-то и такой-то.

Тапенс немного поколебалась, прежде чем задать следующий вопрос, но, взглянув на разгоряченное лицо миссис Копли, поняла, что волноваться ей совершенно не о чем.

— Ну а здешние жители, они-то на кого думали?

— Ох, уж так давно это было, что и говорить не хочется. Называли, конечно, кое-какие имена. Шептались, присматривались… Некоторые, например, считали, что это мог быть мистер Боскоуэн.

— В самом деле?

— Поскольку, мол, он художник, а художники все со странностями. Но я в это никогда не верила!

— Про Амоса Перри еще больше болтали, — сказал мистер Копли.

— Про мужа миссис Перри?