Часы. Пальцы чешутся. К чему бы? Вечеринка на хэллоуин

— Сомневаюсь, чтобы творчество когда-либо было мне в масть, — ответил Томми. — Хотя, признаться, на днях страшно увлекся одной книжицей, в которой весьма доступно объясняется, как научить пятилетнего малыша писать маслом на холсте.

— Боже, помоги нам.

— По правде говоря, Роберт, я хочу обратиться к вам как к специалисту. Мне нужно ваше мнение вот об этом.

Роберт взял у Томми сверток и с опытностью человека, привыкшего заворачивать и разворачивать различные экспонаты, ловко снял обертку. Он поставил картину на стул, всмотрелся в нее, затем отступил на несколько шагов и перевел взгляд на Томми.

— Ну и что? — спросил он. — Что именно вас интересует? Хотите ее продать?

— Нет, продавать я ее не собираюсь. Я только хочу кое-что выяснить. И прежде всего, кто ее написал.

— Ну, если все же захотите продать, имейте в виду, что сейчас это ходкий товар. После десяти лет забвения Боскоуэн снова входит в моду.

— Боскоуэн? — Томми вопрошающе на него посмотрел. — Это фамилия художника? Я видел, что картина подписана каким-то именем, но разобрать его не сумел.

— Да, Боскоуэн, как пить дать. Лет двадцать пять назад он был весьма популярен. Много выставлялся, неплохо зарабатывал. Люди охотно покупали его картины. В плане техники очень хороший художник. Затем, как это часто бывает, вышел из моды. Долгое время его работы вообще не пользовались спросом, но с недавних пор к нему снова наблюдается интерес. К нему, к Стичуорту и Фоделле.

— Боскоуэн, — повторил Томми.

— Боскоуэн, — подтвердил Роберт.

— Он все еще пишет?

— Нет. Умер несколько лет назад. Уже в возрасте, лет шестидесяти пяти, я думаю. Был весьма плодовит. Его полотна можно найти по всей стране. Подумываем даже через полгодика устроить его выставку. Думаю, не прогадаем. А почему он вас так заинтересовал?

— Долгая история, — мрачно ответил Томми, — Долгая, запутанная и дурацкая. Как-нибудь на днях я приглашу вас на ленч и подробно все расскажу. Сейчас же я хотел бы узнать немного об этом Боскоуэне и спросить, не знаете ли вы случайно, где находится изображенный на картине дом?

— Ответить на последний вопрос в данный момент весьма затруднительно. Просто это, так сказать, его тема. Сельские домики, обычно в довольно уединенных местах, иногда ферма, иногда одна-две коровы, а то и фермерская тележка, — обычно где-то вдали. Обычные сельские сценки. Поверхность холста порой напоминает эмаль. Это была необычная техника, и она нравилась публике. Он очень много писал во Франции, большей частью нормандские церкви. У меня тут есть одна его картина. Погодите минуточку, сейчас принесу.

Он подошел к лестничной площадке и кого-то окликнул. Вскоре он вернулся с небольшим холстом, который поставил на другой стул.

— Вот видите, — сказал он. — Церковь в Нормандии[173].

— Вижу, — согласился Томми. — В точности то же самое. Моя жена утверждает, что в этом доме — который на картине — никто никогда не жил. Теперь я понимаю, что она имела в виду. У меня такое впечатление, что в эту церковь ни один приличный человек не заглянет.

— Возможно, в словах вашей жены что-то есть. Тихие, мирные и безлюдные жилища. Он ведь, знаете, вообще редко рисовал людей. Лишь изредка в ландшафте. Пожалуй, в некотором роде именно это и придает его картинам особый шарм. Некое чувство изолированности, оторванности. Как будто он намеренно убирал людей, и ландшафт сразу же становился величественнее и спокойнее. Если задуматься, наверное, именно поэтому маятник зрительского интереса качнулся в его сторону. Слишком уж много людей в наши дни, слишком много машин, шума и суеты. Людям не хватает покоя. Не хватает природы.

— Да, наверное, вы правы. А что он был за человек?

— Я не был знаком с ним лично. Я тогда еще был ни кем… Но, насколько я знаю, он был очень собой доволен и считал себя гораздо более одаренным художником, чем был на самом деле. Слегка важничал. Такой благодушный ловелас. В общем, его любили.

— А как можно выяснить, где именно находится эта местность? Это ведь Англия, я полагаю?

— Да, скорее всего. Хотите, чтобы я это выяснил?

— А можете?

— Лучше всего спросить у его жены, вернее, вдовы. Он женился на Эмме Уинг. Она довольно известный скульптор. Работает неторопливо, но вещи у нее получаются отменные. Можете съездить и спросить у нее. Она живет в Хэмпстеде[174]. Я дам вам адрес. В последнее время мы довольно много с ней переписывались по поводу выставки ее мужа. Думаем представить и несколько ее работ. Сейчас запишу адрес.

Он прошел к письменному столу, полистал какой-то журнал и нацарапал что-то на карточке.

— Пожалуйста, Томми, — сказал он. — Вечно у вас какие-то тайны. Впрочем, вы всегда были ужасным темнилой. А ваша картина — весьма типичный образчик творчества Боскоуэна. Возможно, мы даже попросим ее у вас для выставки. Так что, ближе к открытию я вам позвоню.

— А вы не знаете некую миссис Ланкастер?

— Так сразу что-то и не припоминаю. Она художница или что-нибудь в этом роде?