Часы. Пальцы чешутся. К чему бы? Вечеринка на хэллоуин

— Да нет, не думаю. Она всего лишь старушка, жившая последние несколько лет в доме для престарелых. Дело в том, что некогда эта картина принадлежала ей, а потом она подарила ее моей тете.

— Нет, сомневаюсь, чтобы эта фамилия что-то для меня значила. Спросите лучше у миссис Боскоуэн.

— А какая она?

— Гораздо моложе мужа. Яркая личность. — Он кивнул, подумал, затем кивнул еще раз. — Необыкновенная. Впрочем, думаю, вы сразу это почувствуете.

Он взял картину и передал ее вниз, распорядившись при этом ее упаковать.

— Приятно, наверное, когда столько помощников, — заметил Томми.

Он огляделся по сторонам, впервые заметив окружающие его картины.

— Это еще что такое? — с неодобрением спросил он.

— Пол Яггеровский… Интересный молодой художник… славянин… Говорят, он писал свои работы, приняв изрядную дозу наркотиков. Разве он вам не нравится?

Томми уставился на громадную сетку, укрывавшую зеленое металлическое поле, усеянное деформированными коровами.

— Честно говоря, нет.

— Мещанин, — ухмыльнулся Роберт. — Идемте на ленч.

— Не могу. У меня встреча в клубе с одним доктором.

— Надеюсь, вы не больны?

— Здоров как бык. Давление у меня до того хорошее, что все доктора, которые его меряют, расстраиваются.

— Тогда зачем же эта встреча?

— О-о, — бодро протянул Томми, — просто захотелось повидаться. — Спасибо за помощь, Роберт. До свидания.

2

Томми приветствовал доктора Марри с некоторым любопытством… Он полагал, что речь пойдет о каких-то формальностях, связанных со смертью тети Ады, хотя и представить себе не мог, почему доктор Марри не захотел обсуждать их по телефону.

— Боюсь, я немного опоздал, — извинился доктор Марри, пожимая руку Томми. — Очень много транспорта, а я точно не знал, где ваш клуб. Эту часть Лондона я знаю довольно плохо.

— Сожалею, что заставил вас тащиться сюда, — ответил Томми. — Можно было бы встретиться в каком-нибудь другом месте.

— Значит, сейчас вы свободны?

— В данный момент — да. Меня не было всю последнюю неделю.

— Да, когда я вам звонил, мне это сказали.

Томми указал гостю на стул, предложил прохладительные напитки и положил рядом с ним спички и сигареты. Когда они устроились, доктор Марри начал:

— Наверняка я пробудил в вас любопытство… Дело в «Солнечном кряже». Все это очень запутанно и неясно, и вроде бы не имеет к вам никакого отношения. Мне, право же, неудобно вас беспокоить по такому поводу, но я просто не знаю, к кому могу еще обратиться…

— Ну, разумеется, я сделаю все, что смогу. Это имеет какое-то отношение к моей тетушке, мисс Фэншо?

— Лишь косвенное. Могу я говорить с вами откровенно, мистер Бересфорд?

— Да, конечно.

— Видите ли, на днях я беседовал с одним нашим общим другом. Он мне кое-что о вас рассказал. Насколько я понимаю, в военное время вы выполняли довольно деликатные поручения…

— Ну я бы не советовал слишком серьезно относиться к словам нашего общего знакомого, — уклончиво ответил Томми.

— О да, я понимаю, о таких вещах не принято распространяться.

— Право, не думаю, что это так уж важно. Столько лет прошло… Мы с женой были тогда совсем молодыми.

— Собственно, то, о чем я хочу с вами поговорить, не имеет к тому времени никакого отношения. Для меня было бы важно, чтобы все осталось между нами, хотя вполне вероятно, что в дальнейшем огласка неизбежна.

— Вы говорите, что-то случилось в «Солнечном кряже»?

— Да. Не так давно умерла одна из наших пациенток. Некая миссис Муди. Не знаю, встречались ли вы с нею… Может, вам что-то рассказывала ваша тетушка?

— О миссис Муди? — изумился Томми. — Да нет, вряд ли. Во всяком случае, я не помню.

— По сравнению с другими пациентками ее можно было бы назвать молодой. Только-только разменяла восьмой десяток, и при этом никаких серьезных заболеваний у нее не было. Просто у нее не было близких родственников, и за ней некому было присматривать. Она из тех женщин, которых я про себя называю квочками. Эти женщины с годами все больше становятся похожими на кур. Они кудахчут, вечно все забывают, сами себя ставят в трудное положение, заводятся по пустякам и страшно потом переживают. Но при этом они совершенно здоровы. О психическом расстройстве в данном случае нет и речи.

— Они всего лишь кудахчут, — констатировал Томми.

— Совершенно верно. Миссис Муди тоже кудахтала. Нянечки любили ее, несмотря на все хлопоты, которые она им доставляла. Она ведь постоянно все забывала и часто, только что пообедав, поднимала шум из-за того, что ее морят голодом.

— А-а, — протянул Томми, наконец вспомнив, — миссис Какао?

— Простите?

— Виноват, — ответил Томми, — это мы так с женой ее окрестили. Однажды мы проходили по коридору, а она вопила, звала нянечку Джейн, заявляя, что ей еще не дали какао. Очень симпатичная старушка. Нас тогда это очень позабавило, и мы стали между собой звать ее миссис Какао. Значит, она умерла?