Часы. Пальцы чешутся. К чему бы? Вечеринка на хэллоуин

— Да, той самой, которая нравилась тете Аде. Такая благожелательная. Казалось, она всех так любит, так жалеет, когда они умирают… А когда разговаривала с нами, она как-то уж очень нервничала, правда? Ты ведь сама это заметила. Она собиралась оттуда уезжать, но так и не сказала нам по какой причине…

— Возможно, она просто невротического склада. Няням не полагается быть чересчур мягкими. Это не слишком хорошо для тех, за кем она ухаживает. Их учат быть спокойными и внушать доверие.

— Как сестра-сиделка Тапенс Бересфорд, — улыбнулся Томми.

— Ну да ладно, вернемся к картине, — продолжала Тапенс. — Мне кажется, в этой истории она имеет очень большое значение. Кстати, твой рассказ о миссис Боскоуэн меня заинтриговал. Она мне кажется… довольно интересной.

— Она и в самом деле интересная, — сказал Томми: — По-моему, из всех, с кем нам пришлось столкнуться в этом деле, она самая что ни на есть интересная личность, принадлежит к тому типу людей, которые знают суть вещей, но не потому, что о них задумываются. Я думаю, она знает об этом доме что-то такое, чего не знаю я и чего, скорее всего, не знаешь и ты. А она наверняка знает…

— Странно, что она заговорила об этой лодке, — размышляла Тапенс. — О том, что раньше ее на картине не было. Как ты думаешь, зачем ее надо было дорисовывать?

— О-о, — протянул Томми. — Откуда же я знаю?

— А не было ли на лодке названия? Не помню, чтобы я его видела, правда, я ведь особенно и не всматривалась.

— «Водяная лилия».

— Весьма подходящее для лодки. О чем же оно мне напоминает?

— Понятия не имею.

— И она была абсолютно уверена, что ее муж эту лодку не писал… Но ведь он мог нарисовать ее и позже.

— Она говорит — нет. И выражалась весьма определенно.

— Разумеется, — согласилась Тапенс, — но мы не рассмотрели еще одну версию. Я имею в виду, что меня мог оглушить кто-нибудь чужой… кто, возможно, последовал за мной из Маркет Бейсинга, чтобы посмотреть, что я задумала. Ведь я там со многими говорила. Заходила ко всем этим агентам по торговле недвижимостью. Кстати, они всячески пытались отвести разговор от этого дома, прибегали к различным уверткам. То же наблюдалось при упоминании имени миссис Ланкастер. Адвокаты, банк, родственники, с которыми нельзя связаться, потому что они уехали за границу. Все то же самое. Затем они посылают за мной какого-то соглядатая, а тот меня просто выключает. Таким образом, — сказала Тапенс, — мы возвращаемся к могильному камню на церковном кладбище. Вопрос… Почему кто-то не хотел, чтобы я осматривала могильные камни?

— Ты говоришь, там были начертаны какие-то слова?

— Да, вырезаны. Имя — Лили Уотерс[188] и возраст — семь лет…

— Очень странно.

— А я ведь всего-навсего хотела помочь викарию… и тому человеку, который просил его отыскать могилу ребенка… Ну вот, теперь могила ребенка… Об убитом ребенке за камином толковала миссис Ланкастер, о замурованных монахинях, умерщвленных детях, матери, потерявшей возлюбленного и убившей своего незаконнорожденного младенца, а затем покончившей самоубийством, рассказывала миссис Копли… Кошмар какой-то! Все переплелось самым невероятным образом! И все равно, Томми, кое-что у нас все-таки есть…

— Что ты имеешь в виду?

— То, что из дымохода того самого Дома на канале вывалилась старая облезлая кукла… Вся в саже и грязи.

— Жаль, что у нас ее нет, — сказал Томми.

— Она у меня, — с триумфом заявила Тапенс.

— Ты взяла ее с собой?

— Да. Понимаешь, я очень испугалась. И решила взять ее, посмотреть. Перри все равно бы выбросили ее на свалку. Так что она у меня, здесь.

Тапенс встала с кровати, порылась в своем чемодане и вытащила нечто, завернутое в газету.

— Вот, смотри.

С некоторым любопытством Томми развернул газету и вытащил то, что осталось от куклы. Ее ручки и ножки безвольно свисали, выцветшие фестоны при прикосновении тут же стали осыпаться. Само тельце из тонкой замши, некогда плотно набитое опилками, теперь было совсем вялым — почти все опилки высыпались. Томми держал куклу очень осторожно, но одно неловкое движение и из дырки на спине вместе с опилками высыпалось несколько небольших камешков. Томми принялся их подбирать.

— Боже милостивый, — пробурчал он себе под нос. — Боже милостивый.

— Странно, — произнесла Тапенс, — внутри куклы камешки… Как ты думаешь, это из дымохода?

— Нет, — ответил Томми. — Они были зашиты.

Он аккуратно их подобрал, затем залез пальцем в тельце куклы, и оттуда вывалилось еще несколько штук. Он поднес их к окну и посмотрел на свет. Тапенс наблюдала за ним непонимающим взглядом.

— Странно — набить куклу камешками.

— Видишь ли, это не совсем обычные камешки, — ответил Томми.

— Что ты хочешь сказать?

— Взгляни хорошенько.

Тапенс с удивлением взяла несколько штук с его ладони.

— Камешки как камешки, — сказала она. — Одни покрупнее, другие помельче. Чего это ты так разволновался?

— Потому что я начинаю кое-что понимать! Это не камешки, дорогая моя, это бриллианты!

Глава 15 Вечер в доме приходского священника

1