Часы. Пальцы чешутся. К чему бы? Вечеринка на хэллоуин

— Но тогда ее подпись никак не могла быть поддельной, верно? Если вы оба видели.

— Какая уж там поддельная, если она сама все и написала? Точно вам говорю. И Джим то же сказал бы, кабы в Австралию не уехал. Уже год как уехал. Сам-то он не здешний, так что и адреса никто не знает.

— Ну и что вы теперь от меня хотите?

— Это… ну… в общем, хочу чтобы вы посоветовали, надо мне об этом куда докладываться или нет? Столько времени ведь прошло… А об этом завещании меня никогда никто не спрашивал.

— Ваша фамилия Лиман. А имя?

— Хэрриет.

— Хэрриет Лиман. А фамилия Джима?

— Погодите… как же его? Дженкинс. Точно. Джеймс Дженкинс. А уж как я вам буду благодарна, если вы мне поможете! А то прямо душа не на месте. Такие ведь дела творятся… А что, если это мисс Ольга? Убила миссис Ллуэллин-Смайд, то есть, а малышка Джойс ее застукала… Она ж тогда рада-радешенька ходила, мисс Ольга-то, что ей такое богатство привалило. А как пришла полиция, да стала ей вопросы всякие задавать, сразу и дала деру. Надо было им у меня спросить. А то я прямо извелась теперь вся: может, надо было сразу сказать про конверт-то.

— Думаю, — сказала миссис Оливер, — вам следует все это рассказать поверенному миссис Ллуэллин-Смайд. Я не сомневаюсь, что он вас поймет. И ваши чувства, и почему вы не пошли в полицию…

— А все-таки замолвили бы вы за меня словечко, а? Что вам стоит? Ну, что я ничего дурного-то не хотела. То есть, разве что…

— Разве что промолчали, — перебила ее миссис Оливер. — Понятно. Вот юристу и объясните.

— А все ж таки, замолви вы за меня словечко, оно было бы сподручней, — плаксивым голосом запричитала миссис Лиман.

— Сделаю что смогу, — сдалась наконец миссис Оливер и перевела взгляд на садовую дорожку, где уже маячила округлая аккуратная фигурка.

— Вот спасибо-то, вот спасибо! Истинно люди говорят о вашей доброте. Век не забуду!

Она поднялась, натянула перчатки, которые от волнения наполовину стащила с рук, потом чуть наклонилась, изобразив то ли кивок, то ли поклон, и спешно удалилась. Миссис Оливер подождала, пока подойдет Пуаро.

— Идите сюда, — пригласила она. — Что случилось? На вас же лица нет.

— Мозоли, — процедил сквозь зубы Пуаро.

— Ох уж эти ваши лакированные туфли, — заметила миссис Оливер. — Ну, садитесь. Выкладывайте, что у вас, а потом я вам такое расскажу!

Глава 18

Пуаро сел на стул, вытянул ноги и проговорил:

— Уфф! Гораздо лучше.

— Да снимите вы эти туфли, — сказала миссис Оливер, — дайте ногам отдохнуть.

— Нет-нет, что вы! — В голосе Пуаро послышался неподдельный ужас.

— Ну, полно, мы с вами старые друзья, — сказала миссис Оливер, — а если войдет Джудит, она и внимания не обратит. Да и вообще за городом, да в лакированных туфлях… Чего бы вам не купить пару удобных замшевых ботинок? Или какие хиппи носят? Такие, знаете, без задников… Просто суешь ногу, и вперед! Их даже чистить не надо; они как-то сами собой делаются чистыми, ах да сабо называются. Замечательная вещь.

— Мне это совершенно ни к чему, — сурово заявил Пуаро. — Совершенно!

— Понимаете, — сказала миссис Оливер, срывая обертку с лежащей на столе и, по-видимому, совсем недавно купленной коробки, — ваша беда в том, что вы непременно хотите выглядеть модно. Костюм и усы вас заботят гораздо больше, чем комфортное состояние. А ведь это самое главное. Когда вам перевалило за пятьдесят, удобство — единственное, что имеет значение.

— Madame, chere madame[254], мне трудно с этим согласиться.

— А вы подумайте, — ответила миссис Оливер. — А то так и будете страдать, и с каждым годом все больше.

Под бумажной оберткой оказалась яркая коробка. Раскрыв ее, миссис Оливер двумя пальцами извлекла оттуда что-то продолговатое и деликатно отправила в рот. Затем облизав пальцы, вытерла их о носовой платок и довольно невнятно пробормотала:

— Липкие.

— А яблок вы больше не грызете? С ними, знаете ли, вы смотритесь куда как привычней. Либо вы их жуете, либо собираете, поскольку пакет у вас то и дело рвался и они раскатывались в разные стороны…

— Я же говорила, — страдальческим голосом протянула миссис Оливер, — что видеть их больше не могу… Все!

Я их ненавижу! Возможно, со временем это пройдет, но пока… я тотчас же вспоминаю ту бедную девочку…

— А что вы сейчас едите? — Пуаро взял в руку крышку с изображением ядовито-зеленой пальмы и прочел: — «Финики тунисские». Ах теперь финики.

— Вот именно, — подтвердила миссис Оливер. — Финики. Вроде бы свежие. Взгляните, кстати, на дату.

Она сунула в рот еще один финик.

— Финики, дата… — рассеянно пробормотал Пуаро. — Удивительно.

— Что именно вас удивляет? Финики многие любят. Они вкусные.

— Да нет, я, собственно, не о них. Удивительно, что вы заговорили о дате.

— Это почему же?

— А потому, — ответил Пуаро, — что в который уже раз за время нашего знакомства вы, сами того не ведая, указываете мне тропинку, как это говорится, chemin[255], по которой мне следует… точнее, давно уже следовало идти. Дата. До этого момента я и не представлял себе, насколько здесь важны даты.