Часы. Пальцы чешутся. К чему бы? Вечеринка на хэллоуин

— Затем, что игра окончена, мисс Пэбмарш. Я нашел штаб-квартиру, откуда осуществлялось планирование и руководство. Необходимые записи, сделанные по системе Брайля, вы хранили на микропленках. Информация, которую Ларкин добывал в Портлбери, передавалась вам и — через Рэмзи — уходила дальше к месту назначения. Когда возникала необходимость, он приходил к вам ночью через сад. Однажды он обронил в саду чешскую крону…

— Существенный промах с его стороны.

— У каждого бывают промахи. Прикрытие у вас очень хорошее. Вы слепы, работаете в институте, обучая неполноценных детей и, естественно, у вас дома полно детских книг, напечатанных азбукой Брайля. Вы обладаете незаурядным умом и сильным характером. Не понимаю, что заставляет вас…

— Назовите это убеждениями, если хотите, — не дожидаясь конца моего прочувствованного монолога, сказала она.

— Понятно. Я так и думал.

— Зачем вы мне все это говорите? Это не совсем типично для…

Я посмотрел на часы.

— У вас есть два часа, мисс Пэбмарш. Потом сюда явятся наши люди.

— Не понимаю. Почему же вы их не дождались? Или… вы похоже, меня предупреждаете?

— Так и есть. Раз уж я здесь, подожду появления своих людей и прослежу за тем, чтобы ничто не покинуло пределы этого дома… за одним исключением. И это исключение — вы. У вас есть два часа, чтобы исчезнуть…

— Но почему? Почему?

— Потому что, — медленно произнес я, — очень скоро вы станете моей тещей… Хотя, конечно, я могу и ошибаться…

Не говоря ни слова, Миллисент Пэбмарш поднялась и подошла к окну. Я не сводил с нее глаз, потому что не питал на ее счет никаких иллюзий. Я ни на йоту не доверял этой женщине. Она была слепа, но вряд ли это помешало бы ей выхватить револьвер и всадить в меня пулю.

— Я не скажу вам ни да, ни нет, — тихо произнесла мисс Пэбмарш. — Но что заставляет вас так думать?

— Глаза.

— Мы совсем не похожи характером.

— Не похожи.

— Я сделала для нее все, что могла, — тон у мисс Пэбмарш был почти вызывающий.

— Это спорный вопрос. Думаю, на первом месте у вас всегда было ваше дело.

— Это естественно.

— Насчет естественности, не могу с вами согласиться.

Снова воцарилось молчание.

— Вы знали, — спросил я наконец, — кто она… в тот день?

— Нет. Пока не услышала ее имени… Но мне всегда сообщали… всегда.

— Вы никогда не были настолько бесчувственной, как вам бы того хотелось.

— Не говорите глупостей!

— Время идет, — напомнил я, снова взглянув на часы.

Мисс Пэбмарш отвернулась от окна и подошла к письменному столу.

— У меня есть ее фотография… еще ребенком.

Я стоял наготове за ее спиной, когда она выдвинула ящик… Там лежал не револьвер, а нож. Небольшой, но очень острый. Крепко сжав ее запястье, я отобрал оружие.

— Может, я и слишком мягкий человек, но уж никак не идиот.

Мисс Пэбмарш нащупала рукой стул и села, не проявив при этом никаких эмоций.

— Я не воспользуюсь вашим предложением, — спокойно сказала она. — Зачем? Я останусь здесь, пока… за мной не придут. Возможности есть всегда… Даже в тюрьме.

— Вы имеете в виду возможность идеологического воздействия?

— Если хотите…

Несмотря на враждебность, мы понимали друг друга.

— Я подал рапорт об увольнении из «Интеллиджент Сервис». Возвращаюсь к прежним своим занятиям — к биологии моря. В австралийском университете есть вакансия.

— Думаю, вы поступили благоразумно. У вас нет качеств, необходимых для такой работы. Вы похожи на отца Розмари. Он не мог понять ленинского принципа: нужно быть выше человеческих слабостей!

Мне припомнились слова Пуаро, и я сказал:

— Предпочитаю быть человеком. Со всеми его слабостями…

Мы продолжали сидеть молча, и каждый был убежден в своей правоте.

Письмо инспектора криминальной полиции Хардкасла мосье Эркюлю Пуаро.