Часы Застывшего Часа

Армия Вальфруда победно шествовала по Бризару. Первоначально она насчитывала двадцать тысяч солдат — столько же, сколько могла предоставить ответом враждующая сторона. Однако с каждым пройденным поселением она разрасталась, как снежный ком. Жители богатого пограничного Ростовщика снабдили воеводу Благомира обозами и сами же вступили в его ряды. Этезианцы отступали в центр страны, к столице. По пути они попадались в расставленные небоизбранными ловушки и погибали в засадах мятежа. Крестьяне предоставляли кров бывшим покровителям, а ночами беспощадно закалывали их во снах.

Но далеко не все бризарцы видели в вооруженном соседе освободителя. Иные вспоминали слова Вулкарда и воочию убеждались в их правдивости. Увалир жаждал их порабощения. И теперь, когда их этезианские защитники нуждались в поддержке самих бризарцев, они их предали, и предали своего царя. Быть может, иной раз действия Вулкарда вызывали и у них возмущения, но был он им царь и занимал свой трон по праву силы. В приверженности закону эти упрямцы сжигали собственные деревни, травили воду в вырытых их дедами колодцах и травили кормивший их скот. Они поднимали руки на отцов и братьев и переносили войну в собственные дома.

Их поведение изумляло Иварис. Получив в очередной раз подобное известие, она только качала головой.

— Какой странный народ, какой невежественный и наивный! Они безоговорочно верят царю, но не верят своим глазам! Вулкард обложил их поборами — они и счастливы помогать царю. Чужеземцы селятся в их домах — они и тех полагают кормить за благо. Но самое для меня удивительное, что чем хуже живет бризарец, чем он беднее, тем преданнее он тирану, тем истовей его любит.

— Оставь бедняков, — отмахнулся Неберис. — У них нет ничего кроме этой слепой любви. Они слишком несчастны, чтобы выдержать правды.

— Быстро же они забыли, как им жилось при Седогоре!

— В моей деревне любили Седогора, — вспомнил Язар. — Но также сильно теперь там любят Вулкарда. Да и сам я до недавних пор не питал к нему зла.

— За что его можно любить? — не унималась Иварис.

— Любят не за что-то, а просто так. Думаю, ты это знаешь, сестра. А послушание сильнее бризарцев, потому что это их инстинкт. Трон всегда доставался сильнейшему магу царства. Седогор не стал исключением и не просьбой сместил своего предшественника. Я помню это время. Лукиора называли мудрецом, а Седогора наглым юнцом, коварством захватившим власть. Шептались, будто Седогор прежде отравил его и уже после вызвал на бой. Правда это или нет, даже я не сумел узнать. Однако Лукиор и мне казался несокрушимым магом.

— Не думаю, что через сорок лет Вулкард превратится в добродушного степенного старца, — поспорила Иварис.

— И я так не думаю, — согласился Неберис. — Потому и пришел сюда.

Вулкард раздал бризарцам оружие и поставил в один ряд с этезианскими солдатами. Для большинства из них минувшего выступления оказалось довольно, чтобы перечеркнуть все его прегрешения. Теперь, как им виделось, он раскрыл свое истинное лицо. Он защищал их руками другого народа и ограничивал в правах, потому что слишком ими дорожил. Вооружая простых людей, царь смиренно просил у них за это прощения. Он вышел к народу и говорил с ним открыто, не прячась за глашатаями и камнем дворцовых стен. Он не стеснялся кланяться матерям за то, что, быть может, навсегда отбирает их сыновей. Возросшие поборы бризарцы видели неизбежной платой безопасности, а жестокость — дисциплиной, которую тяжким бременем царь добровольно на себя брал. Еще вчера выступавшие против угнетения горожане прониклись его идеями.

Не все приняли его слова чистой монетой, и мятеж в сердцах иных продолжал полыхать. Однако теперь они выступали не против царя и нахлебников-этезианцев, но против своего же народа. Оставшись в меньшинстве, они больше не смели выражаться открыто даже в стенах собственных домов. Между соседями вспыхивали кровавые ссоры. Дети с болью в сердцах доносили на отцов. Изменников вешали прилюдно или украдкой закалывали в переулках. Еще далеко от города стояла армия Вальфруда, но в Бризарион уже пришла война.

Через преданных сторонников Неберис пустил слухи о возобновившихся набегах на Мусот юд-ха. Он преувеличивал настоящую величину армии Вальфруда, однако же, как всякую убедительную ложь, сдабривал ее толикой правды. Так, он рассказывал о народной поддержке войску Благомира. Он не завербовал новых последователей, ибо не мог положиться на тех, кто менял свое мнение, словно было оно облаком, подчиненным дуновению ветра. Но ему удалось внести смуту в умы обывателей и ослабить их веру в царя.

Ежедневно Вулкард вызывал к себе Небериса и советовался с ним. В такие часы Иварис и Язар пребывали в волнительном ожидании. Всякий раз им казалось, что уж сегодня осторожный царь непременно его разоблачит.