Часы Застывшего Часа

Хаос, выросший из перепалки двух принцев, продолжал набирать силу. Клубы пыли взметались к потолку, несмолкаемый грохот оглушал. Уже невозможно было определить, какая сторона побеждает, и какой стороне принадлежит то или иное колдовство. Язар тащил Иварис за руку, не пытаясь переступать крогбаши и не разбирая пути. Как челнок, застигнутый бурей, они метались между безумствующими призраками и маневрировали, словно между рифами в океане. Язар не сводил глаз с жезла, чей яркий свет в этом пестром ослепительном безумстве был маленьким едва заметным маяком. Уже на ходу Иварис заключила их обоих в сферу погодного постоянства, и только эта защита отдаляла их смерть. О сферу бессильно разбивались сотворенные цвергами камни, и, злобно шипя, расползались разноцветные молнии нагов. Удача сопутствовала попавшим в бедствие путешественникам, но вечно так продолжаться не могло.

Вдруг из полыхающего огня впереди вырвалась и накатилась на них огромная ледяная волна. Язар закрыл голову руками. Но и теперь колдовство Иварис уберегло их. Волна с треском раскололась надвое, расступилась и угасла в пылевых облаках.

В отдалении что-то взвыло и дрогнуло, ветер толкнул сферу словно пузырь. Язар оступился, не удержал равновесия и упал. Он оказался за пределами сферы, а когда поднимался, что-то болезненно ударило его в плечо. Это с потолка откололся первый камень. Начинался обвал. Сфера сдерживала буйство земли, но земля не сдавалась. Маленькие камешки сменились огромными валунами, а затем от потолка стали отваливаться целые пласты. Грохот обвала перекрывал шум сражения, тьма побеждала свет, вспышки магии тускнели и угасали.

Но одна упрямая зеленая молния не хотела умирать. Она ловко прыгала по камням и прорезала завесы тумана. Она проходила сквозь призраков, не причиняя им вреда, ибо ее целью могли стать только живые существа. Иссушающая молния разверзла свою змеиную пасть и впилась в сферу погодного постоянства. Одно заклинание утолило голод, другое в последний раз исполнило свой долг. Они погибли вместе. Тогда же водопад пыли свалил Иварис с ног. Язар попытался вызволить ее, но теперь засыпало их обоих.

— Направление! — закричала она, закрывая от обломков голову руками. — Укажи дорогу!

Земля поглотила их уже по пояс, они увязли намертво, как в зыбучих песках, и продолжали тонуть. Отчаянно выпрастывая сторонами жезл, Язар с последней надеждой следил за его сиянием. В какой-то момент Поборник Света разгорелся с невиданной прежде силой.

Колдовство Иварис высвободило их из тюрьмы и швырнуло в указанную сторону. Они пролетели десять саженей и упали в густые заросли ушура. Оба подскочили мгновенно. Они не чувствовали ни ушибов, ни ожогов, оставленных ядовитым лишайником, и готовы были продолжать бегство. Однако обвал в этот самый момент утих. Посветив жезлом, Язар увидел, что они сверзились с большого скального уступа, и обратный лаз завалило землей. Первым делом он с волнением проверил карманы: и глаз альва и его послание оставались с ним.

Они сели перевести дыхание на большой плоский камень. В темной холодной пещере царила гнетущая тишина. Лишь изредка ее нарушал размеренный плеск падающих капель, звук отражался в стенах и разбегался пустынными коридорами. Жезл Кадимира был единственным источником света, но теперь в одиночестве он проигрывал темноте. Пещера сдавливала его своей громадой, желая поглотить и заставить навсегда погаснуть. Маленький огонек Поборника Света дрожал, мрак вокруг него стоял стеною плотнее любого тумана.

— Магия призраков истощила меня, — уставшим голосом призналась Иварис. — Посторожи мой сон, я ненадолго.

Язар еще никогда не видел ее такой усталой. Он постелил ей плед, взятый у лесного отшельника, и она быстро уснула. Словно бабочка, завернутая в кокон, ее обманчиво хрупкое тело утопало в пледе. Душа Иварис теперь блуждала в Нидрару, где резвилась с беспечными сонями, воплотившими образы ее родственников и друзей.

Но сам Язар, взволнованный близостью смерти, не знал покоя. Он ходил вокруг постели Иварис кругами, садился на камень, но тут же вставал и вновь начинал ходить. С небывалой прежде тоской он подумал о Виннике, о дяде и тете. Что чувствовали они, когда он оставил их? Пытались ли его искать? И правильно ли он поступил, бежав вот так внезапно, никого не предупредив? Имел ли он на это право? Чем больше он думал об этом, тем больше скучал по родственникам и размеренной деревенской жизни. Путешествие затягивалось, все происходило совсем не так, как он себе представлял, не так, как ему бы хотелось. Кем он, ничтожный деревенский пастух, себя возомнил? С какими силами связался? Его отец никакой не маг, но обыкновенный жуир и пьяница — он это знает. Так для чего упрямо, невзирая на преграды, он продолжает идти в Бризарион? Отнести письмо альва? Он может выбросить его прямо сейчас, в нем нет ничего важного. Небоизбранные не знали о письме, они видели гибель альва и пришли в Винник только за его глазами.