Чаткальский тигр

— Или вы в самом деле ничего не знаете? — удивился Никаноренко и хмыкнул, качая головой: — Недаром говорят: тот, о ком перетолки, узнает о них последним. Давненько поговаривают, что между вами и Галиной того… любо-овь. Вот какие дела-то…

— Кто выдумал? — изменился в лице Караджан.

— А кто его знает. Разве такое выяснишь? Судачат, будто вы с ней… это самое… в лаборатории у нее встречаетесь.

Караджан вспомнил, как на днях заглянул вечером к Шишкиным. Дверь открыл Иван — туча тучей. Кажется, и на приветствие не ответил. На кушетке сидела заплаканная Галина. Увидев его, она отвернулась. Поняв, что они только что поссорились, Караджан решил разрядить обстановку. Смеясь сказал: «Вы что это, голубчики? Ну-ка дайте при мне друг дружке пять!» На что Иван раздраженно бросил: «Ладно, разберемся сами!» И Караджан ушел. Еще недавно их дом полнился счастьем, весельем. И сам он здесь всегда успокаивался, находил для души отраду. А сейчас — предоставил им возможность «разбираться самим».

— От кого лично ты об этом слышал, Никаноренко?

— Да разве упомнишь. От многих… Вчера, к примеру, Сапчабашев у пивной распинался. И вас, и Галину, и вашу жену склонял, извините. Милуются, говорит, и пьют вино, а у Шишкина — рога давно! Во каков, подлец, стихи сочинил…

— Как, как? — вскричал Караджан, вспомнив подброшенное ему письмо. — Повтори-ка про «рога»!

— Милуются и пьют вино, а у Шишкина — рога давно! А у бочки с пивом кто собирается? Все больше шофера, бульдозеристы — народ озорной. Им только дай повод позубоскалить. Гогочут что тебе гуси. Хотел было я их урезонить, да какой там резон, и слушать меня никто не захотел. Накачал их Сапчабашев за свой счет…

— Спасибо, Никаноренко! Спасибо, друг! — Караджан энергично потряс его руку. — Ты и сам не знаешь, как помог мне! Распоряжайся тут, пока я вернусь.

И Караджан размашисто зашагал к металлической винтовой лестнице, по которой кратчайшим путем можно спуститься к подножью плотины.

Сапчабашева Караджан застал на складе. Не входя, от дверей поманил его пальцем:

— Иди-ка сюда, голубчик!

Видимо, по выражению лица Мингбаева тот сразу же понял, что эта встреча ничего хорошего ему не сулит.

— Чем могу быть вам полезен? — расплылся Сапчабашев в улыбке, не решаясь приблизиться.

Караджан сделал шаг ему навстречу, схватил за грудки и потащил за собой.

— Ка-ра-у-ул! Убиваю-у-ут! — истошно завопил Сапчабашев, тщетно пытаясь разжать железные пальцы Караджана и часто-часто перебирая короткими толстыми ногами. — Склад грабя-а-ат! — И между воплями плаксивым голосом спрашивал: — Куда ты меня тащишь?.. Я же на службе!.. Ну, куда ты меня?..

Люди останавливались, глядели вслед им. Встречные испуганно шарахались. Через весь Чарвак протащил Караджан Сапчабашева. Не выпуская зажатый в кулаке ворот его рубахи, втолкнул в лабораторию. Испуганные девушки, загремев склянками, повскакали с мест. Галина побледнела и шагнула им навстречу, устремив на Караджана недоуменный взгляд. А Караджан подсек подножкой Сапчабашеву ноги и бросил его на колени.

— Вот, Галя!.. Я нашел того, кто лишает чарвакцев спокойствия. Этот тип пытается поганить доброе имя людей. Если он сейчас не извинится перед тобой, я извлеку из него внутренности, и мы узнаем, чего в них больше — дерьма или яда!

— Я не знаю за собой вины, видит аллах! — взвизгнул Сапчабашев.

— Вспомни, что ты вчера говорил у пивной! Вспомни, какое гадкое письмо ты опустил в мой почтовый ящик! Проси прощения, тварь! — процедил сквозь зубы Караджан и выхватил из-за голенища страшный нож. — Я любую кару сочту за воздаяние, если одним гадом на земле станет меньше.

— Караджан! — сдавленно произнесла Галина. — Опомнись!

Сапчабашев, всхлипывая и подвывая, как побитый пес, бухнулся лбом об пол подле ее ног.

— Простите меня, простите… Виноват я… Шайтан попутал. Каюсь… — приговаривал он, скосив глаза на руку Караджана, в которой холодно поблескивало лезвие чустского ножа. — Каюсь… Не по своей воле. Шайтан попутал…

— Найдем мы и того шайтана, — сказал Караджан, засовывая нож за голенище.

Схватив Сапчабашева за ворот, одним рывком поставил его на ноги и выволок на улицу.

— Это — за сплетни твои! — сказал он и треснул его головой об опорный столб крыльца.

Сапчабашев взвыл, схватившись за лоб.

— А это — за письмо твое поганое! — резко нагнув его, наддал коленом под дых.

— А это — за другие твои мерзости, о которых я еще не знаю! — коротким ударом в челюсть он опрокинул Сапчабашева наземь, и тот лежал, выпятив кверху округлый живот и не подавая признаков жизни.

— А это… — Караджан не смог бы отказать себе в удовольствии пнуть в этот вызывающе вздутый живот, но кто-то сзади обхватил его за плечи. Не помня себя, Караджан рванулся, но его держали крепко.

— Караджан-ака, довольно, — сказали ему мягким, но властным голосом.

Это был Абдуманноп. Только теперь увидел Караджан, что вокруг собралась толпа.