Чаткальский тигр

VII ХРАМИНА БЕЗ ФУНДАМЕНТА

Четыре дня понадобилось Караджану, чтобы закончить дела в Узгидропроекте: получить «добро» на внедрение некоторых рацпредложений, полученных от рабочих, и согласовать все те пусть незначительные, но необходимые изменения, которые они, исходя из местных условий, хотели бы внести в проект. Сегодня он освободился рано, не было еще и четырех, но день выдался трудный — пришлось побывать на двух аудиенциях у заведующих отделами, присутствовать на заседании экспертной группы, — и чувствовал он себя вконец усталым. Но дела закончены, и остатком дня он мог распорядиться как хотел. Вернувшись в гостиницу, он вознамерился было блаженно вытянуться на кушетке и полежать часок, расслабившись, ни о чем не думая. Но спохватился, вспомнив, что зимний день короток: глядишь — и уже темно. А он еще в первый день своего приезда получил приглашение от однокурсника Киемходжи Хазратова и пообещал, как только выдастся свободный час, побывать у него. Вчера Хазратов опять звонил, но Караджана не застал. Дежурная передала ему записку, в которой приятель напоминал о приглашении. Если сегодня не пойти, завтра не удастся. Надо навестить, а то обидится. Хазратов всегда отличался обидчивостью и болезненным самолюбием.

Караджан еще раз побрился, надел свежую рубашку, повязал новый модный галстук и спустя час уже стоял у широкой голубой калитки своего однокурсника и нажимал на кнопку звонка. Он и раньше, в годы ученья, раза три или четыре бывал в этом доме; неслышно ступая по мягким толстым коврам, переходил из комнаты в комнату в сопровождении благодушного хозяина и любовался старинной мебелью в стиле барокко; зачарованно простаивал перед шкафами, полными старинных книг с золотым тиснением на корешках, с благоговением брал с полки одну, другую и перелистывал, с удивлением обнаруживая, что некоторые листы не разрезаны…

Киемходжа в то время еще только женился и в первый месяц после свадьбы каждую субботу приглашал к себе друзей-приятелей, которым по каким-то причинам не удалось побывать на тое. Караджан и сейчас ощущает во рту вкус нежного ароматного плова, приготовленного из девзирского риса молодой красивой женой Хазратова. За столом шумно провозглашались тосты, собравшиеся поздравляли Киемходжу и Гульбадан. Все они были рады, что эта немногословная женщина, став хозяйкой в большом запущенном доме, смогла сделать его уютным. Словно редкостный цветок украсила она пышный сад их хлебосольного товарища. Когда Гульбадан уходила на кухню за следующим блюдом, кое-кто грустно вздыхал и сожалел, что они больше не смогут собираться здесь, чтоб пить вино, танцевать, целовать девушек и веселиться. Караджан не раз слышал о веселых компаниях, собирающихся у Хазратова, но сам избегал их. Лишенный того, чему девушки придают первостепенное значение, — броской внешности, он старался держаться подальше от этого прекрасного племени.

Он не раз замечал, как Гульбадан, взглянув на него, спешила отвести взгляд. Получалось это у нее невольно, и она тут же старалась исправить свой промах, проявляя к нему знаки внимания, — придвигала угощение, предлагала попробовать то или другое блюдо. В таких случаях Караджан не обижался: ведь и сам он любуется только красивым, а от неприглядного старается поспешно отвернуться. И все же в присутствии женщин он чувствовал себя неловко.

После окончания института Караджан время от времени виделся с Киемходжой: то в тресте встречал, то в Узгидропроекте, то у них в Чарваке. А вот Гульбадан несколько лет не видел. Кажется, у них уже двое ребятишек.

Что же они не отворяют калитку, дома нет их, что ли? Караджан еще раз надавил на кнопку и долго не отнимал пальца.

Киемходжа сейчас лет сорок пять. Но он относится к категории тех самоуверенных красивых мужчин, на которых почти не сказываются годы. Как всякий властолюбец, привыкший к руководящим должностям, он разговаривает громко, отчетливо чеканя слова, и это придает его речам весомость. Молодые мужчины, работающие под его началом, нередко теряются и даже забывают, о чем хотели сказать, когда их вызывает к себе этот преисполненный важности человек. Зато женщины от него без ума. Каждая старается обратить на себя его внимание. И если он какую-нибудь из них выделял… Впрочем, все они ему давно надоели. Он старается придерживаться правила — не связываться ни с одной женщиной, находящейся в подчинении. Правда, это ему не всегда удается. Вернее, совсем не удается…

Глаза у Хазратова добрые, улыбчивые. Он всю жизнь приучает себя быть сдержанным. Даже в самые тягостные минуты, когда бушующий в груди огонь все внутри обращает в пепел, не подавай виду, старайся казаться спокойным, если можешь, даже улыбайся, — вот заповеди, которые он твердил себе. Технику самообладания он решил изучить после того, как прочитал книгу крупного японского юриста-психолога о том, каким должен быть руководитель крупного концерна. Товарищи, узнав, что Киемходжа раздобыл такую книгу, просили дать почитать, но он никому не дал. «Киемходжа не хочет иметь конкурентов», — шутили ребята.