Чаткальский тигр

Помогают ли наставления японского юриста-психолога или ему всегда улыбается фортуна, но Хазратов даже из самых чрезвычайных обстоятельств выходил, как говорится, сухим из воды. Во время мужских застолий, изрядно охмелев, он любил говорить о женщинах и иной раз не без бравады признавался, что обводил вокруг пальца самых лукавых любовниц, ловко обратив против них же их плутни и уловки. В это легко поверить, хотя чего только не наговаривают на себя люди во хмелю! А Караджан знает Хазратова другим — сдержанным и вежливым. Даже крайне печальную весть он способен выслушать спокойно, чуть-чуть улыбаясь, обнажив, подобно японцам, передние зубы и приговаривая: «Да… да… да…» Хазратову как-то передали, что новенькая молодая сотрудница его холодную «японскую» усмешку, сочетающуюся с загадочным блеском глаз, с восхищением назвала «хазратовской улыбкой». Ему это польстило, и он повысил ее в должности. А ее коллеги переглянулись и прыснули, понимая, что у их шефа новое увлечение и их сослуживица скоро узнает, что кроется за милейшей «хазратовской улыбкой».

Доброжелатели тут же довели это до сведения Хазратова. Он загадочно улыбнулся и заметил, что, когда великий Бабур-мирза завоевал Индию, он всю ее землю обагрил кровью защитников. Воинам же своим повелел быть с женщинами ласковее, чем могли быть их мужья. И, говорят, ни одна из индийских женщин не считала Бабура жестокосердным. «Эх, легче вселенную познать, чем душу женщин», — любил повторять Хазратов с загадочной улыбкой, и по его тону нетрудно было понять, что он-то в этом разбирается отменно.

Его род вел начало от шайхантаурских ходжей Ташкента. И хотя ныне происхождение не имеет никакого значения, ему нравилось, если к его имени прибавляли окончание «ходжа».

Обо всем этом и многом другом ходили пересуды. Караджан их слышал не раз, но не придавал им значения. Ведь испокон веку о самых известных и авторитетных людях распространяются небылицы. Наверное, это закономерно. Стоит ли мозолить языки разговорами о людях простых, никому не известных. Даже о тех, кто с утра до вечера бьет баклуши, а домой является, едва держась на ногах, грязный с головы до ног, никто не скажет ничего предосудительного. Кому они нужны? А вот человек, которого все знают, — это другое дело. О таком и посудачить интересно, и анекдотик придумать.

…Калитку отпер сам хозяин; не выпуская руки Караджана, повел его к дому. В просторной прихожей помог раздеться, предложил домашние тапки. Разуваясь, Караджан слышал из боковой комнаты звонкие детские голоса и достал из кармана пальто две плитки шоколада.

Появилась Гульбадан в просторном золотисто-желтом платье из парчи. Ее круглое лицо расплылось в улыбке, он осторожно пожал ее пухлую руку. Она заметно располнела, но была по-прежнему миловидна, хотя вокруг глаз и но краям рта легла сетка мелких морщинок.

— Пожалуйте, — сказала она. — Давно у нас не были…

Его проводили в гостиную, где на полу лежали три красных ковра. Другой, зеленый, закрывал почти всю стену, возле которой стоял старинный диван. Приторный застоялый запах нафталина ударил в нос Караджану. «Неужели они этого не чувствуют? — подумал он, посмотрев на глухо закрытые форточки. — Наверное, привыкли». На стене по краям ковра висели маленькие марлевые мешочки. Караджан усмехнулся, догадываясь, что в них нафталин. Да, уже привыкли и не замечают.

На комоде в деревянной рамке стояла фотография парня в матросской форме.

— Племянник, — сказал Хазратов и, взяв рамку, рукавом стер с нее пыль. — Наш любимец… Да-а, растут дети.

Хазратов любил говорить, как он обожает детей. Караджану вспомнилось его недавнее выступление в тресте. В своем докладе он то и дело возвращался к тому, что в Наманганской области в зоне Чартакского водохранилища, в строительстве которого он принимал непосредственное участие, необходимо создать детские пансионаты, санатории, пионерские лагеря и спортивные городки… В президиуме сидели руководители республики. Они с удовлетворением отметили, как Хазратов любит детей и проявляет о них заботу. Один из них так и сказал: «Учитесь, товарищи, у нашего дорогого и уважаемого Хазратова, как надо опекать малышей — наследников наших, которые в скором времени придут нам на смену!..»

На строительстве Чартакского водохранилища в Намангане Хазратов возглавлял участок. А когда правительство отмечало наградами передовиков пятилетки, он оказался в общем списке и у него на груди засиял орден Трудового Красного Знамени. По окончании строительства он вернулся в Ташкент и ему поручили руководить отделом в тресте.

Пока Караджан рассматривал фотографии, Гульбадан постелила поверх вышитой золотом, с изображением фараонов и древнеегипетских танцовщиц, скатерти прозрачный целлофан и поставила угощение: слоеные лепешки, икру в маленьких вазочках, виноград. На столе уже стояли всевозможные напитки, торжественно мерцали хрустальные рюмки и бокалы цветного стекла.