Чавивафа

Монитор погас. Саута все сидела, подперев кулачком лоб, дрожа от злости и бессилия. Отошла от стола, улеглась эмбриончиком на кровати, закрыв глаза. Представляла себе, как объединятся против нее все — и рабочие, и байларовцы, и Кивулиока, и военные. Как ворвутся безумные каторжники во дворец, как поволокут ее по коридорам на площадь… И повесят. Поглумятся а потом порвут на куски. Или эта бестия Кивулиока ее изрубит. Или Стерк заколет штыком. А может, расстрел на площади Мрабамаиша на потеху всей толпе ненавидящих ее граждан. Саута дрожала и плакала в подушку, причитала, за что ее так ненавидят… «Что я могла? Как я могла хоть что-то изменить? Неужели никому меня не жалко?» Лежала страшась каждой клеткой своего тела Смерти и Боли, пыток и позора. Лютым холодом наполняло понимание абсолютного одиночества среди злых и циничных врагов.

— Прости, подружка, твое желание вернуть все как было, неисполнимое, — над головой из пустоты раздался новый голос. Другой, ласковый такой и полный сочувствия.

— А ты типа джинн из бутылки? Желания исполняешь? — Царица села в постели.

— Типа того, Красавица. Озвучь желание и договоримся.

— Я хочу выжить.

— Это реально. Договорились.

В окно, хлопнув рамой ворвался поток холодного плотного ветра, опрокинув вазу со стола. Цветы рассыпались вместе с осколками по полу, вода разлилась намочив ковер.

— От тебя требуется точно выполнять все мои приказы. И выживешь.

— Приказы?

Можно сказать, советы. Не в этом суть. Главное выполнять. Для начала позвони Маринез, извинись за панику и скажи, что ты в деле. Постарайся выглядеть бодрей. Иначе они решат в итоге вернуть Наута, а от тебя избавиться, ты слишком много знаешь.

… Вечером, Саута снова вернулась в покои, опять улегшись на постели. Ныла задница после кучи совещаний про снабжение Цитадели и поиски вариантов как рассорить Килиму со Стальпромом. Маринез, увидев ее бодрый лик в скайпе, тоже обещала придумать как забрасывать в Цитадель хотя бы медикаменты. В городе может начаться эпидемия, вызванная потопом и и неприбранными трупами, так хоть не пустить заразу за стены. Лежала вспоминала, как придумывали имя и легенду смешному белобрысому дылде Олафу, который с тремя своими бойцами в ночь сейчас отправится подземным ходом на Бияшару, где вроде бывает тот страшный спецагент. Мягким тембром, мило и покровительски откуда-то из-под торшера заговорил опять с ней джинн из бутылки:

— А тебе вообще-то не надо, чтобы этот парень убил того суперагента. Ну-ка вспомни хорошенько лицо Олафа и его парней — дай мне тоже рассмотреть… ОК. Тебе чтоб выжить надо рассорить Кундушаука с Байларом, а Фридрих как раз этим и занят. Он за тебя эту работу сделает.

— Какой Фридрих?

— Не важно. Ваш план купить Кивулиоку нерабочий. Она ляжет под Байлара. Это точно. Лучше сейчас подними академиков на санитарные задачи. Эпидемия реальная угроза. У тебя вокруг Цитадели и в Файдазаваде тридцать тысяч трупов сейчас поплывут по развалинам. А минусовые холода еще не скоро.

Часть 8 Дикая Охота. Глава 6. Потоп и Смерть

Фридрих молчком сидел на корме лодки, которая пробиралась по Мажибаре, толкаемая двумя гребцами, почти в полной темноте — только вверху блестел сумасшедший золотой полудиск Луны. Бледный ее свет выхватывал в мутной коричневой воде плаваший беспорядочно хлам, иногда блестела какая-то домашняя утварь. Темными пятнами плыли медленно бревна, трупы животных — крупных рогатых и мелких домашних. На крышах выли еще живые псы, на ветвях деревьев орали коты. Молча летали над водой что-то поклевывая вороны. Рыцарь зацепился взглядом за взгляд выглянувшего из-под весла мертвеца — каторжанин, раздувшийся и жуткий смотрел переполненными ужасом стекляшками мертвых глаз в точку перед собой, не реагируя на плывшего домой бандита с Кусипани.

24.11. Наводнение в Файдазаваде. Район Мажибары. В лодке справа Фридрих

Фридрих чувствовал себя вымороченным и на грани сумасшествия. Странно, давно его так не трогали за душу зрелища трупов. Конечно, то, во что превратился запад Файдазавада после Дикой Ночи, зрелище не для слабонервных, — думал Хранитель, провожая глазами плывшего кишками наружу босого и уже без шинели солдата. Но что-то было в этом городе еще кроме трупов и разоренных домов, редкой стрельбы мародеров и воя собак. Какое-то помешательство. Народ жаловался на голоса в башке, спасаясь кто водкой, кто хной. И Фридрих тоже постоянно ловил себя, что кто-то что-то буровит у него прямо в башке. Старый солдат как на допросе играл с ними в молчанку, игноря тупые вопросы и просьбы. Держался пока.