Че Гевара

Осознав, что поддаваться недугу – значит обречь себя на окончательный личный крах, Че Гевара нашел в себе душевные силы и поднялся выше болезни. «Теперь воля, которую я так любовно отшлифовал, будет понукать мои хилые ноги и усталые легкие. Я заставлю их работать…» Эти слова из прощального письма родителям, написанного десять лет спустя, свидетельствуют о том, что шлифовка воли не прекращалась до конца дней Че Гевары.

Медленно, нехотя астма стала отступать. Сказалось и то, что чем выше он поднимался, тем легче дышалось. Эрнесто понял, что может преодолеть себя. Он пишет Ильде: «Дорогая старушка! Здесь, в кубинских джунглях, живой и кровожадный, я сочиняю пламенные строки, вдохновленные Хосе Марти. Как истый солдат (я в грязи и в лохмотьях) пишу тебе это письмо на оловянной тарелке с оружием под боком и (нечто новое) с сигаретой в зубах».

Ильда в это время была в Аргентине. После первого (и, как выяснилось, ложного) сообщения о гибели мужа она переехала с дочкой в Лиму, и там ее настигло новое известие о разгроме отряда Фиделя Кастро… А затем родители Эрнесто прислали ей билет на самолет до Буэнос-Айреса. В аэропорту ее встречали дон Эрнесто, донья Селия, младший брат Че Гевары и его сестра.

Родители получили записку от Эрнесто: «Я истратил две жизни, осталось пять. Верую, что Бог – аргентинец». У кошки в Латинской Америке не девять жизней, как в Европе, а семь. Это означало, что он дважды был ранен, но уцелел.

Команданте Че – герой революции

В середине марта 1957 года в истории герильи произошло знаменательное событие: в отряд пришло первое крупное пополнение. Подкрепление составляло пятьдесят человек. Доставлено было и оружие: «Перед жадными глазами бойцов, как на выставке, расположились орудия смерти. Три станковых пулемета, три ручных пулемета "маузер", девять карабинов М-1, десять автоматических винтовок "джонсон" и шесть тысяч патронов… Мне достался новенький ручной пулемет системы Браунинга. Свою старую винтовку "томпсон", которая никогда не выстреливала в нужный момент, я выбросил…» [6]

Помимо нравственного облегчения («Мы не одиноки!»), у герильи появилась возможность подумать о серьезных наступательных операциях. Но прежде нужно было натаскать новобранцев.

«Новички, – добродушно пишет Че Гевара, – пока еще болеют детской болезнью – не привыкли есть один раз в день… В вещмешках у них много ненужных вещей. Когда же мешок натирает новичку плечи, то он предпочитает выбросить из него банку сгущенного молока, чем расстаться с полотенцем» [7] .

Отряд пополнения, под командованием капитана Хорхе Сотуса, был разбит на пять отделений, каждым командовал лейтенант. Это вовсе не означает, что в составе пополнения было пять кадровых офицеров: офицерские звания были присвоены равнинной организацией «Движения-26». Чтобы подчеркнуть отличие Повстанческой армии от вооруженных сил диктатора, решено было не присваивать младшим командирам скомпрометированные в глазах народа воинские звания сержанта и капрала (из сержантов вышел сам Батиста) и производить командиров наименьших самостоятельных подразделений в лейтенанты, отрядов – в капитаны, крупных соединений – в майоры (команданте), причем звание команданте принято было как высшее воинское звание Повстанческой армии. Командование Сьерра-Маэстры считало, что офицерские звания новичков еще подлежат утверждению здесь, в горах.

«Командир Хорхе Сотус, – пишет Че, – двигался в походе медленнее всех и постоянно плелся в хвосте, подавая дурной пример своим людям…» Эта запись свидетельствует прежде всего о том, что слабый и больной Эрнесто Гевара отступил в безвозвратное прошлое. Че сумел преодолеть не только себя, но и предубеждение герильи, репутация его восстановилась, и именно ему, специалисту по кадровой работе, было поручено принять новобранцев под свое командование. Однако Хорхе Сотус категорически отказался уступить свое место, аргументируя свой отказ простейшим и оттого очень убедительным способом: не вы меня назначали – не вам и смещать. Он соглашался передать свой отряд только лично Фиделю Кастро, которого в те дни в лагере не было. Сотус давал понять, что не к лицу кубинцам ходить под началом какого-то там пришельца. «В то время я, как иностранец, был еще обременен комплексом неполноценности и не захотел идти на крайние меры, хотя и видел большое недовольство в отряде…» [8]

Ночью 24 марта в лагерь вместе с группой ветеранов Сьерра-Маэстры вернулся Фидель. За время отсутствия Фидель и его товарищи договорились отпустить бороды – и явились в отряд грозными «барбудос» (бородачами).

Отряд Сотуса был разделен на три взвода, лишь один остался под его командованием, а два других перешли к Раулю и Альмейде. Неуступчивый посланец равнины из капитанов был фактически разжалован в лейтенанты – и принял это безропотно: настолько внушителен был приход группы бородачей. Че Гевара получил суровый выговор от вождя: за проявление нерешительности в конфликтной ситуации.