Че Гевара

Мерси передал приказ выехать в Мексику, где Тане должны были передать более надежный аргентинский паспорт. В феврале 1966 года они выехали на шесть недель в Бразилию (Таня как переводчица). Мерси с тревогой наблюдал, что у его спутницы иногда сдают нервы и она начинает яростно спорить по мелочам (например, о еде). Возможно, именно для того, чтобы успокоить ее, а не столько ради нового паспорта Тамару и решили вызвать в Мексику для встречи с руководством кубинской разведки.

Баррьентос демонстративно вышел из военной хунты и сколотил в январе 1966 года политический блок «Фронт боливийской революции» (в нем были и крайне правые, и крайне левые), который послушно выдвинул его кандидатом на пост президента. 3 июля 1966 года генерал стал законно избранным президентом Боливии, получив 67 процентов голосов, в основном крестьянских. В выборах Баррьентос дальновидно разрешил участвовать и коммунистам, выступавшим в блоке «Фронт национального освобождения» (блок набрал 33 тысячи голосов, или 3,2 процента). Монхе счел этот результат очень хорошим, и боливийская компартия еще более укрепилась в своей тактике мирной борьбы за власть.

Теперь уже гражданский президент Баррьентос Ортуньо по-прежнему опирался на союз армии и крестьянских организаций. Власти выдавали себя за надежных защитников аграрной реформы и одаривали крестьянских активистов различными постами и подарками.

Че, справедливо считая Баррьентоса хитрым и ловким военным диктатором, не учел до конца именно всю эту хитрость, а именно — неплохие отношения боливийского президента с крестьянами.

Пока Таня в конце 1965 года мучительно искала ответ на вопрос, где же Че, тот, находясь в Танзании, и сам бы не смог дать ей такого ответа. Год после окончания конголезской эпопеи друзья Че и он сам позднее назвали «годом, когда мы были нигде».

После оглашения Фиделем прощального письма Че не мог просто взять да как ни в чем не бывало объявиться на Кубе и снова занять свой привычный пост министра промышленности, хотя Фидель был готов принять любое решение своего боевого товарища. Но Че не любил проигрывать, да он и не проигрывал до этого по-крупному. Нет, если он и вернется на Кубу, то только победителем. В маленькой однокомнатной квартире в кубинском посольстве в Дар-эс-Саламе Че размышлял в ноябре 1965 года лишь над тем, в какой стране он снова попытается зажечь очаг партизанской войны. В его мыслях Перу все чаще сменяла Аргентина, время от времени появлялась Боливия. Но окончательное решение следовало принять только после тщательного анализа ситуации в той или иной стране.

Время, считал Че, было на его стороне, на стороне революции. Американцы, как он и предсказывал, все сильнее увязали во Вьетнаме. «Второй Вьетнам» администрация Джонсона уже просто не могла себе позволить, даже с точки зрения позиции американского общественного мнения, изумленного тысячами похоронок из Вьетнама[280]. Но именно этот второй, а если все пойдет удачно, и третий Вьетнам Че и собирался обрушить на американцев. Оставалось лишь найти ту архимедову точку приложения силы, чтобы перевернуть всю Латинскую Америку.

28 ноября 1965 года Че написал Алейде, надеявшейся на скорую встречу, прощальное письмо:

«Дорогая,

…Все произошло не так, как мы хотели… Я возвращаюсь по дороге поражения с армией теней. Теперь все кончено [в Конго] и настало время для последнего этапа моего жизненного путешествия — этапа решающего. Только горсточка отобранных людей пойдет со мной — люди со звездами на лицах (звезды Марти, не военные звездочки. — Н. П.).

Наша разлука и должна была быть долгой. Я надеялся увидеть тебя во время длительной войны, но это оказалось невозможным. Теперь же между нами будет много враждебных земель, и связь наша будет менее регулярной. Я не смогу увидеть тебя перед тем, как уеду, потому, что мне надо избежать любой возможности обнаружения. В горах с оружием в руках я чувствовал себя в безопасности, но мне не по себе в подполье. Приходится быть очень осторожным…

Сейчас, когда я пленник, а врагов вокруг нет… моя тоска по тебе настолько нестерпимая и физиологическая, что ее не всегда могут заглушить Карл Маркс или Владимир Ильич…

Целую Рамон»⁴⁶¹.

Таким образом, Че принял решение ехать в Латинскую Америку, и Алейда уже не надеялась увидеть мужа. Но, к своему счастью, она ошиблась. Немного придя в себя и написав отчет-дневник о борьбе в Конго, Че решил, что перед отъездом необходимо организовать в Боливии по кубинскому образцу сеть городской поддержки будущего партизанского очага, а это требовало времени. Пришлось запастись терпением.

Но нет худа без добра — Фидель разрешил Алейде съездить в Танзанию и повидаться с мужем. Он даже настаивал на этом, считая, что присутствие любимой жены сможет развеять пессимизм и меланхолию Че (такую склонность за другом Фидель замечал и ранее). 15 января 1966 года Алейда уже приземлилась в Праге — акция «Мануэль» работала бесперебойно. Ее сопровождал Ариэль. Из Праги путь лежал в Каир, а оттуда — в Танзанию.