Чэч: Бугор

Мы завязли в клинче, давя друг друга массой. Но Бёдмод тяжелее, надо разрывать… Не успел. Неожиданная подсечка валит меня с ног. Повиснув на руках оборотня, тяну его за собой… Я на спине, — но это совсем не проигрыш. Снова вяжем друг другу руки и ноги, лишая опоры, выигрывая лучший выход на болевой. Вяжем, вяжем. Голова волка запрокидывается. Сообразив, что он задумал, поджимаю подбородок к груди, подставляя лоб под удар. Бах! Бах! Давай, давай, посмотрим, чья кость крепче. Бёдмод сдался на пятом. Лежим, скалимся, рычим друг на друга.

— Стоп!

Что, уже время?

— Встали… Бой!

Волк идёт вперёд, — тактику сменил? Рубка? Рубка… Клинч. Хрен тебе! У меня голова есть! И локти!.. У Бёдмода тоже были локти. Целых два… Одновременно разрываем дистанцию. И тут же в атаку. Рубка! Лишь бы ярость зверя не сработала. Тогда всё, — дисквалификация. И не объяснишь, что сама… Рубка. Клинч! Вяжем руки, уперевшись в друг друга лбами. Тут не до подсечек. Стоять! Главное — стоять!

— Стоп!

Я судью почти не слышу. Как и Бёдмод. Скалимся, рычим!

— Стоп!

Схватив за шеи, судья растаскивает нас, как кутят. Откуда у старика такая сила? Видать, умение…

— Стоп… — хрипит старик, удерживая нас. — Время!

Ловлю взгляд волка, в котором появилась осмысленность. Руки опускаем оба. А судья отпускает нас и тяжело, надрывно дышит, не в силах сказать хоть что-то. Теперь видно, что он уже совсем старик.

Стоим, опустив руки, ждём. Замер в ожидании и зал. Отдышавшись, судья взял нас за руки.

— Ничья! — прохрипел он, одновременно поднимая наши руки вверх. — Ну вас, дайте кружку пенного!

А потом была пьянка за общим столом: пили восемнадцать бочонков, поставленных на кон! А ещё я мороженое ел. Кажется… С ягодным сиропом…

— Миклуш, налей, пожалуйста, ещё одну кружку, — отлипнув от спинки кровати, я протянул посуду мальчишке.

— Тебе зелье восстановления сейчас надо, а не эту бурду, — прокряхтел с соседней кровати Агееч, сам при этом пивший не из мензурки.

— Ага… — сил спорить у меня не было, — а ещё в тенёчке пару часиков поваляться, умение качая. Сам-то, чего не пьёшь?

— Так, уже.

Всё же в словах старика разумное зерно было… Но тянуться за поясом, где, в отдельном кармашке, хранилась алхимия, было откровенно лень.

— Дядя, Чэч, держи, — Миклуш одной рукой протягивал мне уже открытую мензурку с зельем, а в другой держал кружку с опохмелином.

— Спасибо, спаситель ты мой.

Тут мимо меня, чуть не выбив склянку из рук, пролетели голые пятки Джока, свесившего ноги со второго яруса. Хорошо ещё, они были чистые и не воняли, вчера лично пацанву заставлял ноги перед сном мыть. И сам мыл, хотя на них почти не стоял. Старшие мужики меня в этом активно подержали. «Не хватало ещё, чтобы в комнате грязными портянками воняло», — поддакивал, мотыляющийся из стороны в сторону, Иван.

— Эй, на втором ярусе, поаккуратнее!

— Прости, бугор, не заметил. Мик, братка, а можно и мне того эликсира, что жизнь спасает.

— И мне, — свесился с другой кровати Гнак. — Ох, что же так болит-то всё.

— А я говорил тебе, что фигня это, твоя хело-ну, — поддел приятеля Джок. — Лучше бы просто мышцы тренировал, чем на свой пупок пялился.

— Что-то не помогли тебе вчера твои мышцы, — не остался в долгу зеленомордый, практикующий, как выяснилось, какое-то особое гоблинское единоборство.

— Это да… — не стал отпираться долговязый. — У этого оборотня удар кулаком, будто мой батя киркой вдарил. О-о, спасибо, Мик.

Я усмехнулся про себя. Наша молодёжь, после вчерашних боёв на арене, Миклуша как-то быстро до Мика сократили, а тот и не возражал.

Вчера заселили нас в комнату офицеров баронской дружины. Но так как сам барон сейчас служит в императорской армии, то и его дружина, а, следовательно, и офицеры с ним. Был выбор: либо там где просторно, в общей казарме, либо в тесноте, но зато отдельно и со своим санузлом. Даже не посоветовавшись, выбрал второй вариант, — лучше отдельно, а к тесноте мы уже привыкли, тем более по сравнению с фургоном, тут ещё места для танцев остаётся. Кстати, насчёт фургона, мы же сегодня после завтрака договорись с Фолькором пойти посмотреть, что нам местные торговцы предложить могут.

— Так, народ, — не унимался полусотник. — Вы ещё долго валяться будете? А ну, подъём! Вчерашняя арена хорошо показала, чего вы стоите в реальной схватке…

Я лишь тихонечко хмыкнул на эти слова, не желая подрывать авторитет Полусотника. Не, в чём-то он прав, конечно, но вчерашние бои, проходившие на одной силе, без применения умений, — чистый спорт для веселья, к реальной схватке с тварями никак не относящиеся.

— … Полную нагрузку вы сегодня не выдержите, — продолжал угрожать Иван, — поэтому берите только щиты, ножи и топоры. А вот вечером…

А вот вечером, с заката и хоть до утра, в наше распоряжение предоставлялся тренировочный зал, в котором был отличный, как похвастался Фолькор, магический прибор, позволяющий быстро восстановить ману. Так что — это была последняя ночь, когда мы поспали вволю. Но ради этого мы сюда и приехали.

Глава 20

Интерлюдия 3