Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне

Другой практической нагрузки эти «зачистки» не несли. Уже в ходе неё, доложившись руководству о начале своей игры, оперативники, как положено, на обеих машинах, с «буханкой» ОМОНа, на прикрытии спокойно сгоняют в Ханкалу, к «Визирям», где часок покурив, заберут пленных и доставят в Центр Содействия. В этом плане, разработанным интриганским мозгом Катаева, осталось обсудить чисто технический момент — как оставшиеся опера прикроют его и Сергея. Для этого и существовала курилка.

— Чёго там объяснять-то?.. Серый, нас с Саней пацаны ждут… В футбол поиграть, — Костя, торопившийся погонять мяч, не хотел тратить время, — расскажи пацанам нашим, а я Сашке… Да и день целый завтра есть. Успеем если что…

— Хрен с тобой, иди.

Через пару часов, вернувшись, Катаев и Долгов застали оперов за просмотром «Крепкого орешка». Кто-то тусил на кухне, там гремели посудой.

— Доклад Кутузову отменяется, — сообщил Рябинин, повернувшись к Косте, развешивающему сырое после душа полотенце, — его прокурорские на какую-то пьянку позвали… Я вкратце разжевал ему… Сказал, что в курсе держать его будем…

— А он за нами не увяжется? — Костя присел рядом.

— Нет, он на БРДМку полезет вместе с Жоганюком… В масках, бля…

— Во их прёт бабок по рынку гонять… — оторвался от экрана Бес, — «зелёные береты»…

— Нам лучше… Исчезнем по тихому…

На экране куражился Брюс Уиллис, шараша из всех видов и спасая испуганный люд от глобальной террористической угрозы. Вскоре, к стрельбе киношной, ненавязчиво пристроилась ежевечерняя пристрелка выносных постов.

Глава VI

…БТР, изредка цепляя бровку дороги, взрезал пустеющие улицы вечернего Грозного.

Исчезновение Рябинина и Катаева прошло как по маслу. Сначала опера всем кагалом вышли за ворота, где у поворота на шоссе дожидался БТР «Визиря». Накануне, ещё до обеда, опера одним экипажем смотались в Ханкалу, где их предложение поработать встретили с удовольствием, тем паче каких-либо затруднений оно не создавало. Рябинин ещё раз проговорил основные моменты с Гапасько и Долговым, которые должны, в случае шухера создать алиби ему и Катаеву («только что были, сейчас придут») и, пожав всем руки, залез на броню. Костя, пройдя трогательную процедуру прощания, закрепился на броне и, в стиле товарища Сталина, помахал провожающим ладонью.

После этого БТР тронулся в Ханкалу, а орава оперативников прошла через КПП обратно. Никто, собственно, и не обратил внимания на то, что вернулось вместо десяти человек, восемь.

Кроме Кости и Сергея, на броне гнездилось ещё четверо бойцов и Саша Щепёткин. Все они были должным образом экипированы — в сферах, масках, горнолыжных очках. Оперативники же, до сих пор передвигавшиеся на УАЗиках, вероятность опыления не учли. Рябинин, натянув кепку на глаза, сидел опустив голову, а Катаев, развязав с шеи «ганзэндроузовскую бандану, с которой не расставался с первой командировки, повязал ее, став похожим на грабителя из старых ковбойских вестернов.

При подъезде к «романовскому» мосту, дорожное покрытие стало совсем никудышным. Воронки от взрывов, заглаженные и не очень, перемежались с гигантскими трещинами на останках асфальта.

Под самым тоннельным мостом стояла никогда не высыхающая огромная лужа. Её воды, неторопливо, сберегая трамблёр от залива, бороздила бежевая «шестёрка». Даже сквозь работу двигателя «бэтэра», Костя услышал как орёт из открытых окон «жигулей» арабская музыка. Водитель броневика это тоже слышал. Его музыкальные пристрастия явно не совпадали с идущей впереди легковушкой. Ускорив машину, он, ходом, пошёл по луже, обгоняя орущую «шестёрку». Многотонная масса, на скорости 50 километров в час прошла рядом с музыкальной шкатулкой. Костя, с высоты своего положения, успел увидеть жалкие попытки меломанов закрутить стёкла. Цунами грязной воды на секунду скрыла машинку из вида. Оскалившись, на вставшую посреди лужи «шестёрку», бойцы увидели, что музыка смолкла, двигатель заглох. Командир, сдерживая улыбку, лишь укоризненно покачал головой.

По приезду в расположение, Щепёткин, с ходу потащил Костю и Сергея к себе в палатку. На этот раз все проживающие были в сборе. Лёха, ворочавший кочергой в топке «буржуйки», с выбритой под «станок» головой, среднего роста, в форменных хаки-штанах и майке, в обтяжку сидящей на рельефной мускулатуре. Второй офицер, Андрей, в накинутой на голое тело «горке» вскрывал консервные банки, выставляя их на стол, где в тарелках развалились солёные огурцы и нарезанная колбаса. Гостей в палатке ждали.

— Пойдём, с дороги сполоснёмся, а то ты, Рябина, на дьявола похож, — бросив автомат, сферу и броник около своей койки, позвал Саша.

А мы как раз хлопотать по хозяйству закончим, — улыбнулся Ардрей. Его мягкая, почти детская улыбка не сочеталась с холодком серых глаз.