Чего желает джентльмен

Действительно. Последний раз, когда камеристка видела хозяйку, та пряталась за голым плечом Маркуса, который только что занимался с ней любовью. Чудесное воспоминание! Ханна с трудом сдержала улыбку.

– Спасибо, Лили. Но сегодня я сама поведу Молли гулять. Ты свободна.

Девочка принялась прыгать и хлопать в ладоши, но горничная не двинулась с места.

– Так я могу идти, мадам?

– Да, ты свободна до обеда. – Подхватив дочь, Ханна закружилась с ней по комнате, и Молли завизжала от восторга. – Сегодняшний день объявляю днем Молли! Весь день – только для нее!

– Можно, мы устроим пикник? – Ханна кивнула, и девочка с восторженным воплем обхватила мать за шею, брыкаясь крепенькими ножками.

– О мама, как будет весело! А мы увидим уточек? А нарядные кареты? И погладим собачек? И будем запускать змея?

– Не все сразу, – засмеялась Ханна. – У нас всего несколько часов. Оставим немного удовольствий на завтра. Но я вижу, Молли, что ты уже готова к выходу. Может быть, нам пора идти?

Девочка кивнула, и Ханна крепко обняла дочь. Уже стоя в дверях, она задержалась. Камеристка продолжала стоять с опущенной головой и стиснув руки. Ханна подошла ближе.

– Не тревожься, Лили, – сказала она, понизив голос. – Все хорошо. – Повинуясь безотчетному порыву, она добавила: – Можешь быть свободна весь день до вечера.

Горничная подняла на нее глаза – ее веки были красными.

– Да, мадам, – прошептала она. – Благодарю вас, мадам.

Ханна ободряюще улыбнулась Лили и поспешила сойти вниз, борясь с подступающим страхом. Господи, как долго уговаривала она себя, что не стоит так тревожиться из-за горничной. Было бы несправедливо прогнать девушку только потому, что она нечаянно забрела в кабинет в неурочный час.

– Молли, – начала Ханна после того, как они съели все, что прихватили для пикника, собрали крошки, чтобы отнести уткам, погладили четырех собак, что попались им на пути. – Хотелось бы тебе остаться в Лондоне?

– О да, мама! – Девочка не отрывала глаз от муравьиной тропы в траве. – Мне тут нравится.

– Что ж, тогда мы останемся, – сказала Ханна. – На неопределенное время.

Молли подняла голову.

– Что такое «на неопределенное время»?

Ханна улыбнулась.

– «На неопределенное время» – значит навсегда.

– Ура! – завопила девочка со счастливой улыбкой. – А теперь, когда Дэвид вернулся, он снова будет моим папой?

Ханна в немом изумлении открыла и закрыла рот. А ведь ей следовало ожидать этого вопроса.

– Нет, – осторожно начала она. – Не Дэвид. Он никогда не будет твоим папой. Но что ты скажешь про герцога? Он тебе нравится?

– О, Экстера мне нравится! – радостно воскликнула Молли. – А он разрешит мне копать в саду, если мы останемся?

Ханна хмыкнула.

– Может быть… Нужно его спросить.

Молли отыскала палочку и принялась тыкать в муравьев.

– Смотри, мама! – закричала она. – Я могу заставить их пойти в обход.

Ханна с умилением смотрела на дочь. Вот и все, а она боялась! Представив, как Молли спрашивает Маркуса, нельзя ли ей копать в его саду, она ужасно развеселилась и послушно наклонилась, чтобы оценить размер несчастья, которое при помощи Молли постигло муравьев Гайд-парка.

День подошел к концу быстро – Ханна и оглянуться не успела. Когда Маркус вернулся домой, его глаза лукаво блестели. Он прошептал ей на ухо, что хочет показать ей кое-что за ужином, который подадут прямо в герцогские покои. Покраснев, Ханна согласилась и направилась в комнату дочери, чтобы пожелать ей спокойной ночи. Проведенный в парке день очень утомил девочку, и она согласилась лечь спать пораньше. Напевая про себя, Ханна торопливо поднялась наверх, в детскую.

Комната оказалась пуста. Все игрушки были аккуратно расставлены по местам, со стола уже убрали остатки ужина. Ханна направилась в спаленку, где стояла кроватка дочери. Сначала ей не хотелось, чтобы Молли переезжала сюда, но девочка полюбила эту солнечную комнату, где разместились ее игрушки, где она могла спать в собственной кроватке, а не на выдвижной кушетке, которая днем убиралась под большую кровать матери, как было в доме викария. И, разумеется, ей нравилась лестница, ведущая в покои герцогини. Ханна дала себе зарок следить, чтобы дверь на лестницу всегда была заперта. Тогда у них с Маркусом будет минута, чтобы подготовиться к появлению Молли, если той понадобится видеть маму среди ночи.

Она открыла дверь в спальню дочери. Тоже никого. Ханна озабоченно огляделась. Неужели Селия повела Молли?.. И вдруг заметила на подушке листок бумаги.

На подкашивающихся от ужаса ногах Ханна бросилась к кроватке. Было что-то пугающее в том, что там, где должна покоиться головка Молли, теперь лежит записка. Она взяла листок с таким опасением, будто тот мог ее укусить, – прочла. Там были слова, от которых у Ханны буквально остановилось сердце.

Не видя ничего вокруг, она побрела к двери, не в силах отвести взгляд от этих страшных слов. Ханна едва могла дышать, чувствовала, что вот-вот упадет в обморок.

Дверь распахнулась – Маркус вошел, прежде чем она успела взяться за ручку двери.

– Вот ты где, – сказал он с улыбкой, которая тут же исчезла с его лица. – Что случилось?