Чего желает повеса

– Да, сэр. – Беннет забрал пустую бутылку, которую Дэвид принес с собой. – Вы отнесете мадам ужин?

Черт! Дэвид покачнулся, только сейчас вспомнив о Вивиан. Лучше бы поднос ей доставил дворецкий, видит Бог, он сегодня не в состоянии развлекать ее светскими беседами – но вино так затуманило ему мозг, что Дэвид, сам не зная почему, пробормотал:

– Да, конечно.

Поднос уже стоял у двери, и он медленно пошел навверх.

Вивиан услышала, как в замке повернулся ключ, и спрятала томик стихов под матрас. Наконец-то Дэвид вернулся. Она ужасно проголодалась, а еще с нетерпением ждала встречи с ним. Обрадовавшись, она поднялась ему навстречу, но дверь почему-то все не открывалась. Вивиан услышала приглушенные ругательства, потом – опять скрежет ключа и глухой стук щеколды.

Она инстинктивно отступила назад, радость ее потухла. Эти звуки ей были знакомы до боли: Дэвид пьян, и, чем это грозит ей, Вивиан понятия не имела, но если судить по опыту с Флинном, то ничего хорошего.

Наконец дверь распахнулась, да с такой силой, что ударилась о стену. На пороге показался Дэвид с подносом в дрожащих руках, мутным взглядом обвел комнату, увидел ее и шагнул внутрь.

– Ужин, моя дорогая, – пробормотал хозяин дома и с грохотом захлопнул дверь, изо всей силы стукнув по ней ногой.

От резкого звука Вивиан вздрогнула. Хозяин дома проковылял к столу и, поморщившись, поставил на него поднос, а сам рухнул на стоявший рядом стул.

– Вот, ешь.

Вивиан, не двинувшись с места, заявила:

– Ты пьяный.

– Точно, – согласился Дэвид и достал из кармана пальто, которое так и не снял, бутылку вина, что дал ему Беннет, откупорил ее и наполнил бокал до краев. – И собираюсь выпить еще.

В отличие от Флинна, Дэвид не выглядел опасно – скорее печально: сидел, повесив голову, и со скорбным видом смотрел на свой бокал. Вивиан осторожно подошла ближе и спросила:

– Зачем?

– Затем, что я идиот и неудачник, – буркнул Дэвид и опрокинул в себя сразу половину бокала, а потом махнул рукой, приглашая ее к столу: – Ты поешь, не хочу добавлять к своим преступлениям еще и твою голодную смерть.

Но Вивиан проигнорировала его жест:

– Почему ты решил напиться?

– Потому что не хочу быть трезвым.

Вивиан с подозрением взглянула на него: уж больно странно прозвучали эти слова.

– А что, есть причина?

– Да. Вино помогает забыть, – пьяно пробормотал Дэвид, вращая бокал в руках.

– А ты что-то хочешь забыть? – удивилась Вивиан.

Дэвид тяжело вздохнул:

– Ты все равно не поймешь, так что забудь.

Вивиан с минуту просто на него смотрела. Ей следовало бы предоставить ему самому вариться в бедах, в которых он же и виноват. У нее не было причин его жалеть, и она не жалела, правда, никакого сочувствия – только любопытство. Интересно ведь узнать, почему он сидит тут и пытается напиться до потери сознания, почему выглядит таким потерянным и беспомощным, почему так безучастно смотрит на огонь в камине.

– Ну конечно, где уж мне, безродной дворняге, понять беды благородного джентльмена, – сказала Вивиан. – Наверное, повар пересолил твой обед или портной сшил слишком узкие панталоны.

Дэвид развернул стул так, чтобы видеть ее лицо. Его глаза горели мрачным огнем, волосы висели неряшливыми прядями.

– Ты хочешь, чтобы я обнажил перед тобой свою черную душу? У меня нет желания тебя шокировать, но если настаиваешь… Изволь. Этой весной я стал орудием в руках убийцы и предателя. В это сложно поверить, да? Но бывает, что и воспитанные лорды с титулами и образованием делают непростительные ошибки. И теперь вот я изгой в светском обществе Лондона. Те, кого я знал с детства и считал друзьями, теперь делают ставки, смогу ли еще больше опозорить свою семью. – Дэвид откинулся на спинку стула и добавил устало: – Я дурак, над которым смеются все, кому не лень.

Вивиан чувствовала, что его мучают не насмешки и презрение общества, а что-то другое. Но что именно? Ей казалось, что Дэвид, такой самоуверенный, плевать хотел на мнение окружающих. Невозможно представить, чтобы его так расстроили чьи-то там обвинения или домыслы. Она сама обзывала его последними словами, но он только сейчас вдруг расстроился из-за дурацких сплетен. Конечно, радости мало, когда о тебе злословят, но это же не конец света. Дэвид вряд ли способен на преступление, ведь в душе он вовсе не злодей. Она ударила его по сломанному ребру, а в ответ не получила даже оплеухи. Флинн бы за такое избил до потери сознания.

Но сегодня вечером Дэвид твердо решил страдать, и Вивиан не могла это терпеть, потому что причин для этого у него вроде не было. Она заметила, что Дэвид постоянно вытягивает ногу, когда садится, и спросила, чтобы сменить тему:

– У тебя что-то с ногой? Ты хромаешь…

На мгновение лицо его окаменело, потом он вздохнул, сложил ладонь в кулак и костяшками пальцев потер бедро, словно хотел выжать оттуда боль.