Чехия. Инструкция по эксплуатации

Потому что наш Гонза – моралист. Со своей печи он провозглашает культ труда – на своем месте он набирает титаническую энергию, чтобы унизить тщеславных умников, если такие размножатся в мире.

Наша гордость – это скромность. Как только мы избавились от Забоев и Лумиров, то купаемся в мелких прудах. Наш принцип – хорошая работа.

Наверное, это вина нашего соседства с Германией. Мы обязаны соответствовать, по крайней мере, нашим представлениям о немцах. И иногда мы спрашиваем самих себя, ну почему это они снова на шаг опережают нас, раз еще вчера мы видели за собой. Чтоб они все скисли!

Но, в основном, мы от них не отстаем. Пчелка Майя, героиня мира немецких детей, является тому наилучшим примером. В нашей детской литературе поселился подобный тип – Ferda Mravenec (Ферда Муравей). Майя – это его дальняя родственница. Они, наверняка, могли бы даже пожениться. В чешском языке этому ничего помешать не может, так как mravenec, не мурашка – мужского рода.

И вполне возможно, а собственно – практически точно, что Вальдемар Бонсельс, который под самый занавес империи написал "Майю" – классическое небольшое произведение детской литературы – нашел у нас благодарного читателя. Ондржей Секора явно читал эту книжку буквально и тщательно, как муравей. Наш Ферда никак не может отказываться от источника вдохновения. Тем не менее, это чешское творение par excellence (здесь: в полном смысле слова).

Ибо, в то время, как Майя уже в первый свой день жизни и на первых пяти страницах книги усваивает все те понятия, которые для Бонсельса являются ключевыми: "государство", "верность", "народ", "отчизна" или же "враг", прежде чем, вообще-то говоря, по ошибке и по причине непослушания ее встретит множество приключений, Ферда ничего подобного в приданое не получает. Он болтун и мастер на все руки, строит из сосновых иголок санки и мчит на них вниз из муравейника. Какой-то мльчик слышит где-то у своих ног его радостные крики, наклоняется, хватает спортсмена и садит его в спичечную коробку. Здесь судьбу определяют ум и неприязненные обстоятельства.

Мир – это индивидуальный вызов даже для столь коллективного создания, как муравей. Опасностей в нем много, но, скорее, веселых, чем серьезных. Уже само имя Ферда о чем-то говорит. Ферда – это от Фердинанда, но мы знаем, что наш гордый земляк назовет так, самое большее, пса или коня. Человека пронырливого и плутоватого, без какого-либо уважения, он назовет "kuliferda". Так что "типичный чешский муравей" может носить такое вот имя. Ну и, естественно, он умеет выкрутиться из любой опасности.

"Ámajze"[66] мужского пола, сам, да еще и в траве, в этом удивительном Огромном Где-то, обреченный исключительно на самого себя и на собственный ум мастерового. Ферда, наш мастер по всему, с красным платочком в горошки на шее и с сумкой, набитой инструментами на плече. Там все инструменты прилежного чеха: отвертка, пассатижи, проволока, шпагат и т.д. Так его создал Секора, талантливый рисовальщик. В отличие от Бонсельса, он придал ему постоянный внешний вид, main čechfroint, известный нам по кино.

В чужом месте, сам, без какой-либо уверенности в завтрашнем дне, наш Чех-Муравей начнет искать чего-то постоянного. Как? А угадайте! Он строит себе подходящий домик и над дверью напишет:

ФЕРДА МУРАВЕЙ

ВЫПОЛНЯЮ РАБОТЫ ВСЯЧЕСКОГО РОДА

Это, попросту, Истинный Образец Таланта. Изо всей округи, которая – как кажется – до сих пор подобного таланта не знала, тянутся представители мира насекомых: стрекозы, бабочки, пауки и тли. Все они несут Ферде что-то такое, что необходимо отремонтировать, склеить или залатать. Наш Ферда превращается теперь в ранчеро, ловит на лугу кузнечика[67], приручает его и запрягает в тележку, которую смастерил из ореховой скорлупки. И какая же это счастливая жизнь! Понятное дело, только лишь до времени грехопадения! Потому что Ферда влюбился в Берушку. Как божья коровка с семью точечками по-чешски она была бы среднего рода[68], но как Берушка становится роковой женщиной.

Секора, словно предсказатель предвидит будущие скандалы. В предчувствии будущих проблем Белого Дома и не только, он конструирует свою фабулу как sexual harasment (сексуальное домогательство – англ.), в чем Берушка коварно обвинит наивного Ферду.