Чехия. Инструкция по эксплуатации

Карконоше – это вовсе не "гигантские горы" (Riesengebirge), как называют их немцы. Ну, разве что с точки зрения местных гномиков. Потому что этих здесь навалом – как и в каждой приличной стране сказок. Ясное дело, что когда-то здесь высились могучие горы, но в палеозое, в самом начале времен. Но века их сильно снивелировали, и все здесь сделалось каким-то средним, хотя вовсе даже и не банальными. Что ни говори, в конце концов – это же самые настоящие горы. Мы называем их Карконоше (Krkonoše) – но не мы их крестили. Kork и nes это очень древние слова. Kork – это "гора" по-кельтски, а nes – по-германски. Обе эти этнические группы были здесь перед нами и, как это было в обычае, перенимали многочисленные слова предшественников. "Коркогоры" или же "Коркенесс" оставили нам германцы, мы же с помощью суффикса в множественном числе сотворили Карконоше. И в этом слове мы слышали – и нельзя сказать, что так уж ошибались: "карк" (шея) и "нос", то есть нечто такое, что каким-то образом вздымается и выступает. И что, конечно же, на самом дне индоевропейских языков образует основу для кельтского и германского названия, но что как раз здесь, в данном контексте, является доказательством акустического поглощения и дополнительной этимологизации. Мне кажется, что это одно из наиболее правдоподобных объяснений, и я буду стоять за него, даже если это всего лишь очередная сказка этой сказочной страны. Эту версию поддерживают еще и "Корконты" (Korkontes), упомянутые Птолемеем в качестве первого поселившегося у нас народа. Якобы, где-то возле Аскабурга (наш Ошкобрг – Oškobrh?). Раз Птолемей жил перед приходом германцев, то не мог говорить о "Коркенессах", что в какой-то степени поддерживает мой тезис.

Какой-то "Craig-y-nos" (скальный выступ) лежит между Кардиффом и Бреконом в Уэльсе. "Это слово – будто заклинание!" – растекался в восхищениях над этим названием один немецкий фельетонист, равно как и над обозначенным таким образом местом, где происходят фестивали старинной музыки.

Там танцуют тролли, слышны древние заклинания колдунов, там открываются врата

в мир, наполненный таинственными снами.

Если вы, как Линда, не будете верить в древнеславянские kark'и nos'ы (а многие из нас делают именно так) и не будете желать считать наш горный массив в качестве древнечешского санатория для лечения органов дыхания, то и этот "Craig-y-nos" будет свидетельствовать в пользу моего тезиса, что слово Карконоши скрывает в себе тройные, последовательно выступающие наименования гор и отсылает к праевропейским, древнейшим названиям.

Эти наши горы, пускай и с мягкими очертаниями, только нежностью никак не отличаются. Погода здесь меняется очень резко. Неожиданное появление туч, снежные бури или молнии, бьющие с ясного неба, застали врасплох не одного уже человека. В такие дни сказочный Карконош доказывает свое существование. Словно Аполлон на Парнасе (вот если бы наши предки в давние времена добрались туда, то Парнас наверняка назывался бы сейчас Паржинош). "Коркенаш" выступает и как горный дух с атрибутами божественности. Правда, он не сидит в окружении муз на тонущей в облаках вершине (nes), но только лишь в компании гномов, мелких духов-проказников и самых различнейших созданий, а сам тоже превращается в зверя или в обладающий людскими чертами камень. В его честь у нас цветет эдельвейс (не срывайте его, пожалуйста, если приедете сюда, потому что это наказуемо – возможно, и не Карконошем, но местными охранниками). А сам он сидит в горах и за всем следит.

И более того, это из-за него здесь вытекает река Albia, которую немцы называют Эльбой, а чехи и поляки – Лабой. Он же направляет ее на юг, так что от нас требуется масса усилий, чтобы под Пардубицами уговорить ее повернуть и течь в сторону Гамбурга. Ведь если на нее хорошенько поглядеть, то сразу видно, что Карконош нацелил ее в Адриатику.