Чехия. Инструкция по эксплуатации

Чапек стал первым чешским автором, который переступил тень Чехии. Три универсальных мифа и три memento сделали его наиболее часто — со времен Линды — переводимым чехом. И первым протагонистом одной литературы. Только ведь у нас успеха не прощают. Он порождает завистников, и их чрезвычайно много — хотя пока что сидят тихо. Тем более, когда на пятничных кофейных приемах у Чапеков появляется сам президент. Глава государства, лозунг которого "Правда победит" вышито на знамени — а так же государственный деятель, который после многих лет кое что для нас выиграл. Томаш Г. Масарик, якобы, на виллу Чапеков с Градчан ходил пешком. Просто в качестве прогулки… А в этих пятничных встречах за чашкой кофе участвуют Пятничники — нечто вроде как sympósion — чешская лита: мыслители, писатели, художники.

Потому что Масарик это не только государственный деятель, но и философ. В связи с чем прекрасно знает, как это сложно, чтобы истина победила. Еще ему известно, что Сократу, который, в основном, говорит, необходим Платон, который, в основном, пишет. И только лишь потом написанное делает истину истиной. Чапек позволяет себя уговорить, хотя его мировоззрение очень даже сильно отличается от мировоззрения государственного деятеля. В Афинах автор знаменитых "Бесед с ТГМ" — как будет называться его книга — походил бы, скорее, на Протагора, то есть, примерил бы на себя роль главы софистов, чем платоновскую, как вечное эхо Сократа.

Поначалу он тоже чувствует себя не в своей тарелке. "Это обязанность, о которой не дискутируют", — говорит он о собственном задании Ольге Шайнпфлюг, жене (как только мамочка скончалась, Чапек быстро подумал о женитьбе и незамедлительно ее реализовал) и тут же превращается в Экерманна[78]. Плохо он это не делает, только все это как-то выходит за рамки головного направления его творчества. Он — освободивший свое писательство от национальных требований — подтверждает замечание Кафки о проклятии малых литератур, которым все время угрожает некий род утилитарности. Во всяком случае, здесь и Чапек, благодаря этому, приблизился к истине, которая победила, к истине страны. Но он не сделался пророком, а, скорее, мучеником. Как и Кафка, он попросту был слишком хрупким, слишком умным и слишком образованным. А прежде всего, он не был никаким националистом.

Несмотря на громадную славу, он чувствовал себя одиноким. Будучи вежливым мальчиком, маменькиным сыночком, все время он огромную роль придавал компромиссам. Как и тогда, в Сватоньовицах, он все время искал равновесия и умел дать что-нибудь другим. Потому-то эти Пятничники и появились. Очередное веяние Афин на берегах Влтавы. Смелая задумка, никаких предубеждений, только лишь поиски того, что объединяет. Сюда приходили Карел Полачек и Владислав Ванчура, Йозеф Копта и Ярослав Дурых[79]. Умнейшие головы, ну прямо исключительные представители чешской духовности. Вот только духовная связь — это не приятельская связь. Их необходимо приглашать, а это уже означает выбор. То есть, в общем, иерархию, а в окончательном случае, даже олигархию — компанию избранных, некоторых… важных. У междувоенной республики тоже были подобного рода черты. Но салон у Чапеков был делом серьезным, в те времена исключительным во всей Европе. Несмотря на разнородность, компания была унифицированной. "Более раннее издание" провоцирующих братьев Чапеков этому салону, скорее, не соответствовало бы. В том числе и Эдуард Бенеш, если бы ему пришлось идти в кафе ради каких-то литераторов, долго бы раздумывал. Но вот посетить Пятничников — дело совершенно иное. Потому он сидел там, делал заметки и высказывал предложения, откуда-то вроде как знакомые. Но которые можно было и запомнить.

У Масарика явно был совершенно другой мотив. Он желал иметь сына. Его собственный, Ян, не совсем это желание удовлетворял. Его считали бабником и бонвиваном (пресса писала о различных его романах, в том числе и с Ольгой Шайнпфлюг, то еть Чапековой). Бенеш и Чапек в какой-то степени могли играть роль такого сына. Бенеш умел быть ассистентом. Еще студентом он восхищался своим профессором и носил за ним портфель. Чапек, в свою очередь, воплощал силу интеллекта — то есть, в сумме, все то, что такая голова как Масарик могла ценить в потомке: быстрота ума, воодушевленность, серьезность, чувство пропорции…

Чапек как раз потерял отца и похоронил его в саду собственной виллы (!) — среди растений, которые собственноручно посадил как рьяный садовник (чувствуете ли вы это желание создания, по крайней мере, у себя дома порядка и Рая?). Так что Масарик стал заместителем отца. К тому же, первым философом в истории человечества, который добыл трон, создал государство и управлял ним. Чешская Politeia[80]!