Чехословацкая повесть. 70-е — 80-е годы

Немного успокоившись, Рене тоже укладывается. Но сон не берет его. Он лежит с открытыми глазами и, слушая, как посапывает Тршиска, ловит ухом и отдаленные звуки. Во второй маленькой, тоже двухместной, комнате живет уже несколько дней новый инженер. Он спит. В гостевой на четверых пока обитает только один человек, работник «Теслы Рожнов», он здесь в долгосрочной командировке. Однако еще днем куда-то уехал — Рене видел, как он садился в поезд. Все тихо. Промаявшись в бесплодном выжидании битый час, усталый Рене погружается в дрему. Но тут же пробуждается — на лестнице раздаются шаги и голоса. Открывается дверь их квартиры, не запирающейся на ночь, ибо ключ только один, а жильцов всегда несколько, притом меняющихся. Голоса переносятся в переднюю. Кто-то стучит, отворяет дверь.

В освещенной передней двое мужчин. Но в то мгновение, когда Рене со страху почти перестает дышать, один из них, не считаясь с тем, что тут спят, кричит во весь голос:

— Приветствую тебя, царь!

Это Ван Стипхоут.

Второй мужчина — вернувшийся откуда-то рожновчанин. Ван Стипхоут познакомился с ним в поезде.

И хотя у Рене уже не однажды нынче отлегало от сердца, это нейдет ни в какое сравнение с тем, как ему полегчало на сей раз! Поднявшись с кровати, он вместе с Ван Стипхоутом и рожновчанином допивает в четырехместной гостевой то, что еще оставалось в бутылке. Приглушенным голосом рассказывает прибывшим о забавном курьезе, случившемся с ним. Бурная реакция рожновчанина помогает ему понять, что, в общем-то, это чепуха, не заслуживающая внимания.

— Не говори мне об этом, царь! Гвездослав[21] — и подпаивает! Это же варварство!

Но даже гнев Ван Стипхоута приносит Рене облегчение.

Подменяя товарища завхоза, он подселяет Ван Стипхоута к рожновчанину, и сам отправляется на боковую. Почти сразу, с заново успокоенным сердцем, Рене засыпает. Пятью минутами позже возле его кровати происходит такой разговор:

— Оденьтесь, пойдемте с нами!

— Да, пожалуйста, пожалуйста!

До Рене лишь сквозь сон что-то доходит. Он открывает глаза. Постель Тршиски пуста.

[12] ВАН СТИПХОУТ — ПСИХОЛОГ

Первое, что Ван Стипхоут отвергает с презрением, — это утренний режим друга.

Как, неужто Рене придерживается будильника Тршиски, поставленного на оптимальное время 5.35? Как, неужто Рене пьет по утрам черный кофе, замешанный на горячей воде прямо из-под крана, потому что приготовить более совершенный напиток — в отличие от Тршиски — ему не хватает времени? Неужто Рене мчится с Тршиской на завод рысью и таким же манером ведут себя вышестоящие, а то и наивышестоящие лица?

— Абсурд! — восклицает Ван Стипхоут в первое же утро, а поскольку этим утром Тршиска отсутствует, Рене, испив добротно приготовленного кофе, весьма неторопливо шагает с Ван Стипхоутом по дороге, которая еще минуту назад гудела как трек, а сейчас напоминает покинутый храм — часы показывают три минуты седьмого. В проходной Рене вручает вахтеру табельный листок, куда заносится точное время его опоздания, — назад он сможет получить его в кадрах. Ван Стипхоуту пока еще вручать вахтеру нечего.

Но даже двумя-тремя днями позже, когда уже и у Ван Стипхоута табельный листок, он лишь показывает его издали и тотчас сует обратно в карман; вахтеры орут на него, а он и в ус не дует — идет себе дальше, тогда как Рене покорно отдает свой листок. А иной раз Ван Стипхоут и пикируется с вахтером: то уверяет его, что часы в проходной спешат, то доказывает, что они с Рене, не пользуясь обеденным перерывом, имеют право на опоздание. Однако в бухгалтерии доводы Ван Стипхоута никакого действия не оказывают — за опоздания и у него, и у Рене удерживают некую сумму из зарплаты, ибо обеденный перерыв на то и придуман, чтобы им пользоваться.

— Одели тебя, царь? В форму влезть приказали? Ты теперь ни дать ни взять белый кит! — воскликнул Ван Стипхоут, в первый раз вступив в редакцию заводской многотиражки, где Рене трудился в белом халате. С того дня белый халат Рене покоится на вешалке в углу редакции. Свой же белый халат Ван Стипхоут решительно отказывается даже взять со склада. Рене и Ван Стипхоут становятся опознаваемыми уже лишь потому, что расхаживают по заводу не облаченными в рабочую форму. Но, разумеется, есть и другие приметы. Ван Стипхоут ведь так и огорошивает народ своими неповторимыми жестами и восклицаниями, а тем более всякими аксессуарами туалета в стиле «шик-модерн».

— Скажите, пожалуйста, что он за человек, этот Ван Стипхоут? Он что, немного того? — спрашивает, к примеру, главный снабженец Пайдушак.

— Почему вы так решили? — удивляется Рене.

— Да так просто. Иду как-то по заводу, навстречу он, людей всюду до черта, а он меня обнимает!

— Ну и что из того, если он вас и обнял? Он психолог, может, он хочет знать, как вы будете реагировать, — вступается за Ван Стипхоута Рене.