Чехов без глянца

Работал он с тщательностью ювелира. Его черно­вик я принял однажды за нотный лист — до такой степени часты были зачеркнутые жирно места. Он кропотливо отделывал свой чудный слог и лю­бил, чтобы было «густо» написано: немного, но многое. <•••> «Будь я миллионер. — говаривал он, — я бы ^писал вещи с ладонь величиной».

Александр Семенович Лазарев:

«Искусство писать. — говорил он мне, — состоит, собственно, не в искусстве писать, а в искусстве... вычеркивать плохо написанное». <...> В одном письме ко мне Чехов писал: «Стройте фразу, делайте ее сочней, жирней... Надо рассказ писать 5-6 дней и думать о нем все время, пока пишешь, иначе фразы никогда себе не вырабо­таете. Надо, чтобы каждая фраза прежде, чем лечь на бумагу, пролежала в мозгу дня два и обмаслилась. Само собой разумеется, что сам я по лености не придерживаюсь сего правила, но вам, молодым, ре­комендую его тем более охотно, ч то испытал не раз на себе самом его целебные свойства и знаю, что ру­кописи всех настоящих мастеров испачканы, пере­черкнуты вдоль и поперек, потерты и покрыты лат­ками».

Иван Алексеевич Бунин:

И, помолчав, без видимой связи прибавил: — По-моему, написав рассказ, следует вычеркивать его начало и конец. Тут мы, беллетристы, больше всего врем... И короче, как можно короче надо пи­сать.

Сергей Николаевич Щукин (1872-1931), учитель ял­тинской церковной школы:

^встал с моей тетрадью в руках и перегнул ее

пополам.

Начинающие писатели часто должны делать вин ^ПСР^егните пополам и разорвите первую поло-

Я посмотрел на него с недоумением.

— Я говорю серьезно, — сказал Чехов. — Обыкно­венно начинающие стараются, как говорят, «вво­дить в рассказ» и половину напишут лишнего. А надо писать, чтобы читатель без пояснений ав­тора, из хода рассказа, из разговоров действую­щих лиц, из их поступков понял, в чем дело. По­пробуйте оторвать первую половину вашего рас­сказа, вам придется только немного изменить начало второй, и рассказ будет совершенно поня­тен. И вообще не надо ничего лишнего. Все, что не имеет прямого отношения к рассказу, все надо бес­пощадно выбрасывать. Если вы говорите в первой главе, что на стене висит ружье, во второй или тре­тьей главе оно должно непременно выстрелить. А если не будет стрелять, не должно и висеть. По­том, — говорил он, — надо делать рассказ жи­вее, разговоры прерывать действиями. У вас Иван Иванович любит говорить. Это ничего, но он не должен говорить сплошь по целой странице. Не­много поговорил, а потом пишите: «Иван Ивано­вич встал, прошелся по комнате, закурил, постоял у окна».

— Вообще следует избегать некрасивых, неблаго­звучных слов. Я не люблю слов с обилием шипя­щих и свистящих звуков, избегаю их.

Григорий Иванович Россолимо (1860-1928),профес- сорневропатолог, товарищ Чехова по Московскому уни­верситету:

А. П. делился со мной наблюдениями над своим творческим процессом. Меня особенно поразило то, что он подчас, заканчивая абзац или главу, осо­бенно старательно подбирал последние слова по их звучанию, ища как бы музыкального заверше­ния предложения.

Алексей Иванович Яковлев (1878-1951), студент- историк, впоследствии (после революции) профессор Московского университета, член-корреспондент Акаде­мии наук:

— А. П., как вы пишете? Так же по многу раз пере­писываете, как Толстой, или нет?

А. П. улыбнулся.

— Обыкновенно пишу начерно и переписываю на­бело один раз. Но я подолгу готовлю и обдумываю каждый рассказ, стараюсь представить себе все подробности заранее. Прямо, с действительнос­ти, кажется, не списываю, но иногда невольно вы­ходит гак, что можно угадать пейзаж или мест­ность, нечаянно описанные...

Василий Иванович Немирович-Данченко (1844/ 1845 по новому стилю-1936), прозаик, поэт, журна­лист, военный корреспондент: Я раз его видел за работой.

В Ницце, в русском пансионе, наши комнаты были рядом.

Вечером я вернулся и вспомнил, что он просил ме­ня заглянуть к нему. У него все тонуло во мраке. Только и было свету, что иод зеленым абажуром не­большой лампы посредине. Начатый лист бумаги. Всматриваюсь: в потемках, в углу, едва мерещится Антон Павлович.

— Сейчас...

Встал, подошел к столу, вычеркнул строчку и опять В свой угол. ^я хотел уйти.

— Погодите.

^с Гри минуты, опять Чехов у стола, наскоро на­бросал что-то р *"

ко 'Л^{>АНя 1} РУД"⁰ пишется... Вообще, писать не лег жасно легко думать, что именно напишешь. ^ется' ^всего и остается переписать на бумагу

готовое. А тут-то и пойдет московская мостовая. О каждый булыжник спотыкаешься. А иногда вдруг, как по рельсам, целые страницы!.. По-старому, по­жалуй, в вдохновение бы поверил. Только такие страницы не очень удачны выходят.