Чехов и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Александр III родился в 1845 г. и как один из пяти младших сыновей Александра II (Александр, Владимир, Алексей, Сергей и Павел), которому не предназначалось восседать на российском престоле, получил весьма скромное образование. ‹…› Будущий российский император, судя по отзывам его воспитателей, а также личным дневникам, не отличался широтой интересов, впрочем, как и другие его братья. Тупость и упрямство — таковы качества, которые обнаруживались в нем еще в раннем детстве. Наряду с шалостями, невниманием, непослушанием, а также другими детскими пороками воспитатели в своих отзывах фиксируют старательность как одно из главных качеств великого князя. В донесениях воспитателей Зиновьева и Гогеля за июнь 1856 г. сообщается, например, что по чистописанию Александр «очень старался». Особенных успехов он добивается «во фронте». Уже в пятилетнем возрасте воспитатели отмечают у мальчика усердие во фронтовых занятиях. Так, за сентябрь 1850 г. дважды сообщается, что великий князь «очень старался маршировать». Вообще же успех в науках был невелик. Абсолютной грамотностью в родном языке он так и не овладел, делая порой не столь уж несущественные ошибки. Так, в наречии «еле» он умудряется допустить две ошибки, воспроизводя его через «Ъ», как глагол «Ъсть» в третьем лице множественного числа прошедшего времени: «Ъли». Записи в дневниках Александра III не только в детские и юношеские годы, но и в зрелом возрасте не свидетельствуют об интеллектуальных запросах их автора[135]. ‹…› В 1865 г. великий князь Александр Александрович после смерти старшего брата Николая получает титул цесаревича и становится наследником престол[136]. Вместе с титулом он наследует и невесту покойного брата, юную датскую принцессу Дагмару. В октябре 1866 г. Дагмара становится женой будущего Александра III и начинает именоваться Марией Федоровной. Будучи человеком сильного характера, Мария Федоровна, бесспорно, оказывала определенное влияние на мужа, который ее сильно любил. ‹…› Итак, молодой царь (молодость его была относительна: к моменту вступления на престол ему шел 36-й год) не отличался умом. Один из крупных сановников царствования Александра III, начальник главного управления по делам печати Е. М. Феоктистов, по своим взглядам человек консервативно-реакционного направления, относившийся в целом к императору весьма положительно, писал: «Нельзя отрицать, что в „интеллектуальном отношении государь Александр Александрович представлял собою весьма незначительную величину. Плоть уж чересчур преобладала в нем над духом“. Продолжая эту характеристику, он отмечал: „С течением времени, когда будет обнародовано все или многое, что выходило из-под его пера, — разные резолюции и заметки, когда люди, находившиеся в непосредственных к нему отношениях, поделятся своими воспоминаниями о нем, то общее впечатление будет, конечно, таково, что нередко случалось ему высказывать очень здравые мысли, а наряду с ними такие, которые поражали чисто детской наивностью и простодушием“. Эта характеристика в целом правильна. Действительно, „простодушие и детская наивность“ являлись более характерными для императора, нежели „здравые мысли“. Даже апологет Александра III С. Ю. Витте называл любимого монарха человеком „сравнительно небольшого образования“, „человеком ординарного образования“, подчеркивая при этом, что „у императора Александра III был небольшой ум рассудка, но у него был громадный выдающийся ум сердца“ [ВИТТЕ (II). Т. 1. С. 49].

‹…› Консервативные воззрения, воспринятые, как говорят, „с молоком матери“ и развитые всей системой воспитания, завершение которого принадлежало К. П. Победоносцеву, обусловили и систему политических убеждений Александра III. Последняя была не только реакционна, но и достаточно примитивна. Она не выходила за пределы триединой уваровской формулы: „православие, самодержавие и народность“. Оберегать чистоту „веры отцов“, незыблемость принципа самодержавия и развивать русскую народность в патриархально-феодальном понятии этого слова — такова программа, которая определила задачи царствования.

‹…› В вопросах веры Александр III был также примитивен. С ортодоксальной прямотой он понимал евангельские тексты, полагая, например, что евреи — богом проклятый народ, коль они „распяли Спасителя“ Именно в силу этого он искренне верил, „что если судьба их печальна, то она предначертана евангелием“[137]. А коль скоро так, то и вести себя в отношении евреев надо в соответствии с предначертаниями провидения. Вероятно, в силу этого Александр III и был антисемитом. „В глубине души я всегда рад, когда бьют евреев“[138], — заявил он как-то варшавскому генерал-губернатору генералу Гурко[139].Итак, взгляды императора определяли в значительной мере его политический курс, который в области внутренней политики носил неприкрыто реакционный характер.