Чехов. Книга 10. Грехи отцов

— Он выронил у окна свой бумажник с документами. И, скорее всего, прочел письмо от меня, которое я отправила на его телефон. Я предложила передать ему потерю с посыльным и попросила указать адрес, где он сейчас находится. Но раз ответить Филипп Петрович не удосужился, то наверняка решил заехать сюда сам.

— Тебе надо было не в судьи идти, а оставаться следователем, — раздался голос отца от двери. — Такого кадра Империя потеряла! Надеюсь, я не помешал?

Мне показалось, что князь выглядит встревоженным и слегка растрепанным. Но я тут же подумал, что мне не с чем особенно сравнивать — не так уж часто я видел своего отца, чтобы различать его эмоции.

— Все в порядке, — ответила за меня бабушка. — Мы как раз собирались выслушать о делах Павла. И поужинать. Ты голоден?

Отец рассеянно кивнул и подошел к свободному стулу, ближе к плите.

Я и убедился, что в комнате и правда не было чужих. Потому я устроился за столом и коротко поведал о том, как прошло слушание. Пропустил рассказ о встрече с Морозовым, отметив только, что мы пересеклись по деловым вопросам.

— Какие могут быть дела у… — начала было бабушка, подозрительно щуря глаза, но кустодий что-то шепнул ей на ухо, и княгиня бросила на Фому короткий взгляд.

— Потом мы поехали к Станиславу Александровичу, — продолжил я неспешно. — У него там очень красиво, и мы решили, что Елене Анатольевне ни к чему портить своим присутствием эту красоту.

— Вот и правильно, — кивнула Арина Родионовна. — Авдотье наверняка не пришлось по душе это соседство.

— Да и Николаю тоже не с руки, если кто-то со стороны прознает о его секрете. Рановато пока, — предположил я и неожиданно для себя рассказал о том, почему Свиридова затеяла всю эту историю со старым законом.

Бабушка нахмурилась и покачала головой.

— Анатолий Викторович оказался редким мерзавцем! Я слышала, что он всегда отзывался о дочери холодно, но и подумать не могла, что он до такой степени наплевал на семейные узы… Удивительно, что девушка выросла такой сильной — она ведь могла и сломаться с таким-то родичем.

— Девица стала такой вопреки отношению к ней отца, — согласился с ней Морозов. — А младшая, видимо, ходит в любимицах папаши.

— Наталья заглядывала ко мне в гости, — подтвердила княгиня. — И да — мне показалось, что она немного избалована. Но я решила, что все дело в позднем открытии силы. Хотя, быть может, все же причина в другом…

— В любом случае, мы отвезли Свиридову к ее дому, и я посоветовал ей не делиться ни с кем тем фактом, что она больше не имеет отношения к нашей семье.

— Правильно, — неожиданно кивнула Нечаева. — Судья вряд ли решится навредить Елене, если будет считать ее частью семьи Чеховых.

Я был благодарен Арине за ее благоразумие. Она легко коснулась моего плеча, смахивая только ей заметную пылинку.

— Спасибо, — тихо ответил я. — Полагаю, что теперь жизнь у госпожи Свиридовой резко поменяется. Пусть она делает выбор, не опираясь на желания своего отца. Думаю, ей хватит ума самой управлять собственной судьбой. Но я совершенно точно знаю, что становиться моей спутницей она не хочет.

— Отчего же? — лукаво уточнила Нечаева.

— Кажется, она считает меня слишком спокойным.

Бабушка усмехнулась и прильнула к своему супругу.

— Она просто не догадывается, что под ледяной маской Чеховых скрывается настоящий вулкан, — сказала она.

Я покачал головой, не зная, как реагировать на такое откровение родственницы. Но она и не ждала моего одобрения. Вместо этого поднялась на ноги и направилась к разделочному столу, чтобы нарезать хлеб.

Отец же встретился со мной взглядом и коротко кивнул, давая понять, что возражать Софье Яковлевне не стоит.

Фома воспользовалась моментом и, взяв кухарку за руку, вывел ее из комнаты. Видимо, все же решил поговорить с ней о моем предложении. К тому же я помнил, что девушка только сегодня узнала о том, что ее избранник не совсем человек. Думаю, им придется многое обсудить.

— А как прошла встреча с самим Свиридовым? — уточнил отец словно между прочим, когда в комнате остались только родственники.

Я решил не удивляться его осведомленности о моем разговоре с судьей.

— Мы хорошо побеседовали. И я надеюсь, что он, наконец, меня услышал. Хотя, полной уверенности в этом у меня все же нет — Анатолий Викторович на редкость твердолобый человек.

Бабушка нахмурилась.

— Может, пора перейти от слов к делу? — задумчиво произнесла она. — Не стоит позволять этому псу считать, что он может лаять на нас. Иначе завтра подонок, чего доброго, поверит, что может и укусить.

— Полагаю, нам сначала стоит заняться его приятелем, что присутствовал тут во время обыска, — предложил я. — Он рассказал судье о Виноградовой, и они решили, что это Регина Милославская, которую я отравил своей темной силой.

— До чего ж дремучие люди! — ахнула бабушка. — Они всерьез считают, что мы на такое способны.

— А разве нет? — буднично уточнил Морозов.

Княгиня улыбнулась: