Чехов. Книга 10. Грехи отцов

— Слушаю, Павел Филиппович, — вежливо отозвалась Нечаева, и на заднем плане я уловил приглушенные голоса бабушки и Яблоковой, которые о чем-то беседовали.

— Дело этого Козырева у нас в офисе? — спросил я.

— Да, — после недолгой паузы ответила Нечаева.

— Можете уточнить информацию о том, какое имущество было разделено при наследстве.

— Хорошо, — произнесла девушка и завершила вызов. Я же не торопился убирать телефон в карман. И через пару минут устройство зазвонило. Я взглянул на экран и принял вызов.

— У аппарата.

— Имущество покойного Василия Козырева было поделено по закону следующим образом, — послышался из динамика голос секретаря. — Николаю, старшему сыну Василия, была отдана мануфактура. Среднему, Федору, отошла мастерская и особняк. А младшему, Сергею, квартира в доходном доме и кот.

— Кот был прямо указан в документе? — уточнил я.

— Все верно, — подтвердила Арина Родионовна.

— А состояние имущества?

— Информации мало, — ответила девушка. — Но у мануфактуры есть просроченные платежи по кредитам Императорского банка. Мастерская тоже должна по закладным.

— А квартира? — полюбопытствовал я.

— В залоге у того же банка. Причем сроки платежей уже вышли, так что квартира уже скоро будет выставлена на торги.

— Значит, дела покойного Козырева шли не ахти, — заключил я. — Если имущество оказалось в залоге.

— Наверное, — рассеянно согласилась Нечаева. — Ага, нашла. В Торговой Палате зарегистрировано разбирательство о признании мануфактуры несостоятельной. Дело еще не началось, но заявление уже подано.

— Ага, — протянул я. — То есть, мануфактура скоро поменяет владельца?

— Думаю, предложение о покупке уже поступило от конкурентов, — спокойно ответила Нечаева.

— Чем занималась мануфактура? — уточнил я.

— Производила рабочие робы для разных организаций.

— Прибыльное дело, — отметил я. — Начинаю понимать, почему Козырев на грани несостоятельности. Такое предприятие нужно многим.

— Не совсем, — ответила Арина. — Судя по документам, которые я нашла в Сети, Василий управлял мануфактурой задолго до смерти отца. И… ага, нашла. Вот. Судя по данным сайта «Отзовик», оценка у предприятия полтора балла. Все уволившиеся рабочие как один отмечают самодура-начальника, который грубит подчиненным и домогается женской части коллектива. Заработная плата не повышалась уже несколько лет… Ага, вот. Цитирую: «После смены руководства, работать на предприятии стало совсем невозможно. Новый начальник не понимает, чем занимается мануфактура, на рабочем месте почти не появляется. Все решение вопросов отдано на приказчиков, которые зашиваются на работе с утра до ночи. Когда же новый начальник появляется, оставаться там становится невозможно. Постоянные оскорбления, разговор свысока, унижение женщин. Специалисты разбегаются кто куда, остаются либо те люди, кто хочет набраться опыта, либо кто не желает ничего менять. Объем производства упал, заказчики уходят. Не знаю, как долго продержится эта богадельня».

— Вот оно что, — задумчиво пробормотал я. — Выходит, несостоятельность мануфактуры вполне может быть следствием управления Николая.

— Скорее всего, — подтвердила Нечаева.

— А мастерская?

— В сети пишут, что она уже несколько дней, как закрыта, — ответила Арина Родионовна.

— Вот оно что…

— Сейчас посмотрю состояние на сайте «Имперский мытарь».

Девушка ненадолго замолчала, а затем в динамике снова послышался ее голос:

— Приличный долг перед фискальной службой. Видимо, мастерская тоже скоро закроется.

— Большое спасибо, Арина Родионовна, — поблагодарил я секретаря и завершил вызов.

Значит, покойный сам решил все так устроить. Передать предприятия в управление некомпетентных людей. Дело становилось все интереснее.

Фома свернул во дворы и остановился возле одного из серых домов. Заглушил двигатель и обернулся ко мне:

— Прибыли, вашество. Адрес этот.

Я задумчиво посмотрел на серое здание, построенное в шестидесятых годах прошлого века. Во дворе прогуливались с колясками молодые мамы. В нескольких шагах от дома расположилась простая, почти новая детская площадка, на которой играли дети постарше. А на лавочках у парадных сидели бабушки.

— Помнишь номер квартиры? — уточнил я у Фомы.

— Конечно, вашество, — ответил помощник. — А для верности, он у меня записан.

Он сунул руку в карман пиджака и вынул сложенный пополам клеточный листок, вырванный из блокнота. Протянул его мне:

— Вот.

— Спасибо, — поблагодарил я слугу. Открыл дверь, вышел из авто и направился к парадной.

Глава 29 Питомцы и их дома

Парадная дома оказалась ухоженной. На свежеокрашенных стенах были нарисованы персонажи из детских сказок, а на подоконниках стояли горшки с живыми растениями. Кто-то из природников заботливо делился с ними силой.

Почтовые ящики я целыми дверцами радовали глаз.

Кнопки лифта были ровными, совершенно новыми, а створки не исписаны разными лозунгами. Сама кабинка оказалась достаточно просторной. На задней стене красовалось натертое до блеска зеркало.