Чехов книга 8. Темный всадник

- Стоит помнить, что Стас был самым уставшим среди нас, - предположил я. – Он всю дорогу призывал “Зимний горн”, чтобы мы могли ступать по топи без страха провалиться на глубину. Когда мы выбрались с избе, он был истощен и не стал ждать восстановления.

Арина Родионовна нахмурилась:

- Я об этом не подумала, - ответила она после недолгой паузы.

И мне захотелось разгладить упрямую складку между ее бровей. Лишь усилием воли, я заставил себя оставить руку на месте.

- Есть вероятность, что все эти факторы просто совпали, - продолжила девушка. – Я не хотела говорить об этом при Зимине. Но быть может все намного проще, чем мы думаем.

- О чем речь?

– Я про убийства девушек, - пояснила Нечаева. - Как знать, быть может эти голоса нашептывали Двушкину, и он сам того не ведая творил злодейства. Как наш друг кустодий. Зимин ведь тоже не помнит, что с ним случилось. После того, как он услышал шепот, его словно подменили.

- Думаете, Двушкин на самом деле может не помнить, что он творил? - с интересом уточнил я. - И даже душеправ не понял того, что помещик на самом деле душегуб?

Нечаева кивнула и быстро добавила:

- Если о моих подозрениях узнает Шуйский, то сразу же арестует Никона. Ему нужен только повод, чтобы упечь помещика в острог.

- Может так было бы лучше, - предположил я.

- Нужно быть уверенными, что все прекратится, - воскликнула девушка. – Если заключить Двушкина в камеру, то появится другой, кто попадет под влияние шепота. И продолжит творить зло.

Я задумался.

– Все может быть, - произнес после недолгой паузы, признавая правоту слов Арины. Поднялся на ноги и прошелся вдоль лавки. Чуть поодаль от нас у каменной печи стоял Фома. Он запекал мясо с ароматными травами и аппетитный дух плыл по воздуху. Призрачная дама сидела в плетеном кресле чуть поодаль и листала старые газеты, которые изъяла у Питерского. Она строго запретила ему сжигать периодику, сообщив, что это раритет, которому место в музее, а не в костре. Спорить с ней нам совершенно не хотелось. Мне показалось, что она просто испытывала ностальгию при чтении старых статей и объявлений.

- Вы правы, Арина Родионовна, - произнес я наконец. - И хорошо, что вы не стали рассказывать о своих подозрениях остальным членам команды.

Девушка засияла от моей похвалы и расправила плечи.

- Еще пару минут и можно будет трапезничать, - подал голос Фома, прерывая нашу беседу.

Я поставил тотем и призвал из межмирья Митрича, который сразу же осмотрелся, ища врагов. Но я попросил:

- Принеси тарелки с кухни.

Призрак озадаченно почесал затылок, а Любовь Федоровна всплеснула руками.

- Додумался пускать слона в посудную лавку.

Она поднялась на ноги и расправила подол платья.

- Я все сделаю сама, - заявила она.

- Позвольте, я вам помогу, - вызвалась Нечаева.

Я понял, что дал Виноградовой видимость и тотчас подумал, что с нее станется, наговорить секретарю всякого. Потому я, прищурившись, взглянул на призрака, надеясь, что она поймет намек.

В ответ женщина хмыкнула и улыбнулась уже Арине.

- Я была бы благодарна, - мягко сказала призрак. - Иногда нам, девочкам, стоит посекретничать.

Я до скрипа сжал зубы. Впрочем, это не произвело на Любовь Федоровну ровным счетом никакого впечатления.

- Не беспокойтесь, наша женщина не обидит Арину Родионовну, - негромко сообщил Фома. – Скажу вам, что Любовь Федоровна ужасно за вас переживала, когда вы прибыли в резиденцию, а мы остались в городе. Она не говорила, отчего так мечется по дому. Но мне думается, что она сильно беспокоилась за вашу жизнь. Очень ей не хочется, чтобы с вами приключилась беда.

- Она боится остаться одна в том доме, - кивнул я.

- Так. Да не так, - лениво возразил парень. – Теперь у нее есть я. Тот, кто ее слышит и может с нею говорить. Мы много беседуем с госпожой Виноградовой. Она подсказала мне, как пользоваться сберегательными книжками. Научила средства на повседневные расходы хранить на зеленой. А на золотую вклады складывать. Еще рассказала, как купить бумаги, которые такие же ценные, как и деньги.

Мне вдруг стало немного стыдно за то, что я так и не сподобился разъяснить все эти вещи помощнику. Но он продолжил, не дожидаясь моего ответа.

– Любовь Федоровна - очень умная женщина. И беспокоится о вас не потому, что боится одиночества. Просто она считает вас частью своего дома и своей семьей.

Я промолчал, понимая, что возразить мне на это нечего.

- Так что не переживайте, что она обидит вашу помощницу, - простодушно усмехнулся Фома. – Арина Родионовна нашей женщине тоже нравится.

- Добрый вечер, соседи, - раздался голос, который прервал беседу. И мы тотчас обернулись.

А стоявший в углу двора тотемный пенек встрепенулся и принял самый что ни есть угрожающий вид. Даже корни сделал длиннее.

На тропинке стоял Тимофей и с любопытством осматривал наш дворик.

- Вы уж простите, что я без приглашения и предупреждения к вам пожаловал, - начал он, заметив, что мы обратили на него внимание. - Но я очень долго простоял у калитки. А когда подошел к двери, то услышал голоса. И мне подумалось, что вы не станете возражать, если я зайду к вам на огонек.