Чехов книга 8. Темный всадник

– Если ваш папенька не отправится в острог, в чем я сильно сомневаюсь, то скоро вы сможете вернуться в Новорильск.

– А за что его в острог? - с вызовом спросила Марфушечка. - Он служил в посольстве!

– Я не сказал, что его обязательно отправят туда, - поправил ее Стас. - Я уточнил “есть такая вероятность”. Так или иначе, комиссия будет решать, что делать с вашим батюшкой дальше. Но если Олега Олеговича все же арестуют, возвращаться в город вам будет незачем

– Почему? - не поняла Синькова и ее губы задрожали.

– Потому, что новый начальник жандармерии вряд ли будет рад вашим притязаниям на здание, - терпеливо продолжил Стас .- Это при условии, что горожане, питающие к Синьковым не самые теплые чувства, не поднимут вас на вилы.

– Что? - ахнула Марфуша. – Я не смогу вернуться в мой дом!

– Это ведь здание жандармерии, - напомнил кустодий. - Вашего отца направили следить за порядком.

- Вероятно, выделили квартиру для проживания от Империи, - предположил я.

- Папенька говорил, что ему дали какую-то халупу на отшибе. Но ему удобнее жить на работе. И там все наше. Все добро…

- Вашего там нет ничего. А если и есть, то с большой долей вероятности имущество отнимут в пользу Империи.

Синькова смотрела на Стаса, открывая и закрывая рот, из которого не доносилось ни звука. Видимо, она не до конца верила собеседнику. Вернее, не хотела верить. И это было понятно.

Марфуша с рождения жила барыней. Ее возносил отец и горожане обращались с ней почтительно, чтобы не вызвать недовольства главы жандармов. Девица привыкла командовать слугами и спать до обеда. В своей жизни она вряд ли сделала хоть что-то полезное даже для самой себя.

И в один день вся эта беззаботная жизнь рухнула. Потому, что в ее городок приехали некромант и криомастер.

– Так что вам нужно осознать, что как раньше уже не будет. Пришло время начинать новую жизнь, - заключил Зимин.

– Что мне делать? Бежать в Петроград? – она с надеждой взглянула на меня.

- Вам незачем этого делать, - спокойно отозвался я. – Никто за вами не гонится и ни в чем не обвиняет. Вы не творили беззаконие.

- Что мне делать? – кажется, что девица окончательно протрезвела.

– Можете остаться здесь, на конюшнях, - произнесла вдруг Авдотья, которая до того молчала.

- И что вы мне тут можете предложить? – высокомерно осведомилась Синькова.

- Крышу, работу и пищу, - сухо отозвалась хозяйка. – Здесь вас никто не обидит, не покуситься на вашу честь и не выгонит прочь.

- Вы хотите сказать, что это хороший выбор для меня? – возмутилась Марфушечка.

- Достойный выбор для той, у кого ничего больше нет, - отрезала Авдотья. – Многие мечтают получить такое предложение. Мы тут живем по совести. Плетьми никого не бьем, не тираним и не морим голодом. Но предупреждаю: нахлебников здесь не терпят. Так что жилье и еду придется отработать.

Синькова перевела взгляд на хозяйку дома, и я заметил, как исказилось ее лицо. Она хотела было ответить что-то резкое, но Зимин ее остановил:

– Не спешите отказываться - произнёс он. - В город вам нельзя, пока не разрешится ситуация. Если же она повернется не в пользу вашего отца, возвращаться будет некуда. До Петрограда вы можете не добраться.

Марфушечка вспыхнула и попыталась возразить, но кустодий ее перебил:

–И предупрежу сразу: ни я, ни Павел Филиппович в Петроград вас не повезем. Вы здорово утомили меня еще за время поездки до конюшен.

– Я буду молчать, - пискнула Синькова, но Стас покачал головой:

– Нет. И не просите. Да и в Петрограде надо будет на что-то жить. А друзья, если даже они были у вас или вашего отца, мигом откажутся от вашей семьи. Никому не нужна чужая беда. Так что…

Кустодий развел руки, словно говоря: выбора нет.

– Но здесь же… Придется работать, - пискнула Марфушечка и обхватила себя руками.

– Что делать, - пожал плечами Стас и добавил. - Всем приходится работать. Это часть взрослой жизни.

- Благородные не работают, - слабо возразила она.

- С чего вы так решили? – удивился я. – В моей семье служат все, кроме бабушки, которая сейчас в отставке.

- Женщинам это необязательно, - всхлипнула девица. – Достаточно смотреть за домом…

- Вы не благородная, - сурово напомнил Стас. – И дома у вас нет. Вы незаконно проживали в здании жандармерии.

На Синькову было жалко смотреть. Она резко как-то съёжилась, словно стараясь стать незаметной.

– Идемте, - произнесла Авдотья. - Я распоряжусь, чтобы вас отвели туда, где можно переночевать.

Девушка взглянула на нее с плохо скрываемой неприязнью, но хозяйка дома продолжила:

– Нет, я могла бы оставить вас сегодня здесь, но раз уж убранство моего жилища вам не по вкусу, то я настаиваю, чтобы вы поселились там, где и остальные работники.

- Мне надо принять ванну… - проныла Марфушечка.

- Душ, - поправила ее Авдотья. – И раз в неделю у нас топят баню. Вам выдадут полотенце, чистую рубаху, чулки и обувь. Определят в дом, где есть свободная койка. Думаю, у бабы Тимофеевны вам будет хорошо. Она хоть и строгая, но добрая. Ее внучка недавно вышла замуж и съехала к супругу. Тимофеевна расскажет, как здесь у нас все устроено, накормит и спать уложит.