Чекисты на скамье подсудимых. Сборник статей

«Тогда была такая обстановка, что сотрудники друг друга боялись и поэтому они не делились друг с другом», — свидетельствовал бывший следователь НКВД Барский[1945]. Хазан, Савицкий и Кримян как начальники отделений формально были ниже по рангу, чем Давлианидзе, занимавший пост заместителя начальника отдела. Однако их отделения подчинялись напрямую Кобулову, так что субординация была не вполне ясна, поэтому Давлианидзе утверждал, что не несет ответственности за действия этой троицы. «Хазан, Кримян и Савицкий в 1937 году пользовались большим авторитетом, чем Давлианидзе, и, возможно, он с ними даже боялся говорить и тем более возражать. Это мои наблюдения», — утверждал А.Г. Галаванов, бывший подчиненный Давлианидзе[1946]. Он также показал, что «Кримян, Савицкий и Хазан по своему служебному положению должны были подчиняться Давлианидзе, но на самом деле они находились на непонятном для всех, привилегированном положении и мне кажется, сам Давлианидзе их побаивался»[1947]. Энтузиазм, энергия и жестокость этих троих приобрели особую репутацию. Бабалов свидетельствовал: «Им [Хазану, Савицкому и Кримяну] доверялось ведение следствия по наиболее крупным ответственным делам»[1948]. Такого же мнения был и Квиркадзе[1949]: «В особенности большую активность в избиении арестованных проявлял нач. 1-го отделения Хазан и следователи Кримян и Савицкий»[1950]. Барский утверждал в своих показаниях, что «Кримян и Савицкий проявляли большое рвение к работе, находились на службе до 5–6 часов утра. Поэтому были на виду и пользовались привилегиями у руководства»[1951]. Подобная обстановка способствовала соперничеству между следователями НКВД Грузинской ССР в том, кто проведет больше арестов и добьется большего числа и более обстоятельных признаний. В свою очередь это становилось стимулом к тому, чтобы санкционировать или проводить аресты даже при минимуме доказательств и использовать насилие, чтобы выбивать у арестованных имена новых потенциальных жертв. Как показал свидетель В.Н. Васильев, «в тот период среди следователей развивался невероятный ажиотаж, кто больше наберет показаний о новых людях и арестует»[1952]. Подобными действиями следователи демонстрировали эффективность своей работы и лояльность по отношению к своим начальникам, а в обмен получали защиту и официальное признание как герои в борьбе с контрреволюцией.

Ряд исследователей указали на то, что с точки зрения сталинских отношений между центром и периферией одной из главных целей массовых репрессий было разрушение глубоко укоренившейся в партии системы патронажа, а также удар по влиятельным местным начальникам в регионах и ведомствах[1953]. Репрессии в Грузии, несомненно, преследовали ту же цель, например, ликвидацию многих членов семьи и назначенцев Серго Орджоникидзе, а также региональной патронажной сети Нестора Лакобы в Абхазской автономной республике[1954]. Роль группировки, созданной Берией в партии и НКВД в Грузии в частности и в Закавказье в целом, которая проявила себя в деле Давлианидзе, служит дальнейшим подтверждением парадоксальной ситуации, когда одна местная группировка способствовал разгрому других патронажных групп[1955].

Суд

Серго Давлианидзе предстал перед судом в Тбилиси в октябре 1957 г. по обвинению в контрреволюции в соответствии со статьей 58-7 и 58-8 Уголовного кодекса Грузинской ССР. На подготовку обвинительного заключения, состоявшего из двадцати четырех томов сопроводительных документов и показаний свидетелей, ушло больше года. Давлианидзе обвинялся в подрыве экономической мощи Советского государства и террористической контрреволюционной деятельности в интересах капиталистических государств, а также в пособничестве уже ранее осужденной группе Берии, Кобулова, Гоглидзе и «их сообщников». В обвинительном заключении, в частности, говорилось:

«В целях истребления честных, преданных Коммунистической партии и Советской власти кадров, заговорщики, производя массовые аресты невинных людей, избивали и пытали их. Добившись заведомо ложных показаний в совершении государственных преступлений и заставив арестованных оговорить других невинных людей, заговорщики совершили террористические расправы с честными советскими людьми под видом осуждения их за контрреволюционную деятельность […] Для осуществления преступных замыслов против Советского государства и народа, Берия и его сообщники специально подбирали лиц из числа враждебных элементов, а также карьеристов, для которых интересы народа были чужды»[1956].

В ходе расследования этого дела следствие пришло к заключению, что:

«Осуществляя вражеские замыслы Берия, Гоглидзе и Кобулова, осужденных изменников Родины, попирая и грубо нарушая законы Советского государства, Давлианидзе совершил целый ряд тяжких преступлений против Советского народа»[1957].