Чел

Меньше других до поры до времени достается Глебу. Его кейсы, поднятые над головой, выдерживают удары волнистых попугайчиков и неразлучников. Тогда в дело вступают совы. Луноликие сипухи атакуют парами и заставляют Глеба остановиться. Затем подключаются неясыти – приходится присесть. Филины довершают разгром, вырывая кейсы из рук. Птицы поднимают их на высоту пятого этажа и отпускают прямо на голову владельца. Глеб, к его чести, пытается ловить казенное оборудование, но, отвлеченный стайкой неразлучников, неточно определяет траекторию падения ноутбуков – и те бьются в дребезги о бордюры…

«Где смартфон? В кейсе? При нем? Или?» – задается вопросами Линер, обращая внимание на то, что носилки птицы не трогают. Они искусно не касаются простыней, а бабочки – преимущественно морфо – прячут носилки под легким, искрящимся покровом.

«Он там. Под простынями. Огонь – лучшее средство…» – вспоминает Линер совет Глеба и видит, что группа останавливается, не выдержав-таки ударов с воздуха.

К этому моменту не пройдена и половина пути. А возможности защиты уже практически исчерпаны. Первыми, без команды, останавливаются Семеныч с Павликом и опускают носилки на землю. Они вынуждены освободить руки, чтобы защищаться. Но и мэр, и шеф Линер, и Глеб не могут идти дальше. И они серьезно пострадали. Их руки – сплошные порезы и царапины. А сопротивление между тем только растет.

Выручает Опалев. Его фуражка с погонами уже давно сорваны и унесены в неизвестном направлении обычными воронами. Но, несмотря на это, атакуемый со всех сторон, он умудряется отдать команду, которая передается по цепочке вперед. «Коридор» сжимается и формирует из щитов римскую «черепаху». Опалев верно оценивает ситуацию. Главная угроза сверху. Удары с земли терпимы. Бабочки на фоне пикировщиков – не проблема.

Группа вывоза вместе с Опалевым прячется в «черепаху». Внутри нее обстановка сложная, но терпимая. Группируясь, щиты вытеснили основную массу птиц из-под ног. Немногочисленные пернатые, оставшиеся внутри, продолжат атаки, но серьезного урона не наносят. Концентрация бабочек – умеренная. Видимость не нарушена. До цели не более двадцати метров. «Черепаха» начинает движение. Скорость мала. Птицы продолжают нападать. Щиты грохочут от ударов с воздуха. Но эти атаки имеют лишь некоторый психологический эффект. Но на второй минуте ситуация меняется – к пернатым присоединяются люди…

Поначалу из реанимации выскакивают лишь несколько человек и оставшиеся вне «черепахи» во внешнем круге оцепления опалевцы легко задерживают их. И даже пытаются оттеснить обратно в здание. Но люди прибывают и вскоре заполняют сквер. Оставшиеся вне «черепахи» бойцы образуют ее внешнее прикрытие. Два ряда – линия от реанимации до южного входа.

Белая отходит к окнам с восточной стороны и, мгновенно сориентировавшись, информирует:

– Они открыли угловую дверь.

– Что с главным входом? – уточняет Линер. Белая смотрит вдоль восточного фасада на северо-восток, потом оглядывается на телик и качает головой:

– Неясно. Но, похоже, тоже прорыв.

Ее слова подтверждает группа красных шапочек на пороге реанимации. Они весь день пробыли у главного входа в первых рядах. Теперь эти люди здесь. Это значит – прорыв гарантированно состоялся на севере и востоке. Держатся южный и западный входы. Но они на пределе. На юге пробка из щитов и шлемов вот-вот выскочит в бутылку внутреннего двора. Про запад и говорить нечего. Оцепление вытеснено с обрыва. Оно сохраняет строй, но неумолимо – это хорошо заметно сверху – смещается к вертолетной площадке. Находящимся внутри «черепахи» остается надеяться, что они достигнут вертолета раньше, прежде чем толпа прорвется к ним со всех четырех сторон. Опалевцы во внешнем к «черепахе» кольце оцепления неплохо самоорганизуются и занимают круговую оборону. Им сложно. Они лишены непосредственного руководителя. Меняется и толпа. Объединения «по интересам» исчезают, границы стираются, все смешались – и уже сложно сказать, кто где. Редкие ориентиры в виде красных шапочек, колясок и костылей не меняют общего впечатления. Линер в какой-то момент кажется, что нет больных, а есть один огромный больной. Некое тысячеголовое существо, наделенное всеми возможными болячками, рвущееся своим страдающим телом к одной цели, которая скрыта в рукотворной, еле движущейся к вертолету «черепахе»…

Как только падает оборона южного входа, волна людей отсекает «черепаху» от вертолетной площадки и вскоре сливается с атакующими с запада и востока. Огромный больной будто замыкает «черепаху» в объятья. Внешнее оцепление, сохранив строй, сжимается вокруг «черепахи» в тонкое кольцо – и она вынужденно прекращает движение. В этот момент Опалев покидает рукотворную крепость и, быстро оценив ситуацию, коротко отдает приказ…