Челябинский драматический театр имени С.М. Цвиллинга

Помню, шла репетиция «Трех сестер» А. Чехова. Отрабатывали сцену встречи Вершинина с Машей. Машу играла А. С. Лескова, Вершинина — Н. Т. Лазарев. Эта сцена сразу при большой аудитории репетировалась трудно. Режиссер отпустил всех участников, электрику велел притушить свет. Мы пробрались на цыпочках на балкон и притаились. Некоторое время стояла тишина и полумрак. Потом очень тихо заговорил Эммануил Борисович — что-то о природе, о чудесном вечере, потом очень проникновенно прочел какое-то четверостишие, попросил актеров не торопиться. Как во сне начался диалог... Краснянский до мелочей корректировал поведение актеров. Каждый шаг, жест, интонация, взгляд, делали чудеса. Мы наблюдали творческий процесс, поиск пластической выразительности, виртуозной работы замечательного режиссера. Когда закончилась сцена, актеры хотели ее повторить, но Эммануил Борисович не согласился, сказав, что может растеряться свежесть восприятия, и попросил все запомнить до завтра.

Весь актерский состав к нам, студийцам, относился очень внимательно, все следили за нашими небольшими творческими успехами, вместе с нами переживали неудачи или домашние горести.

Трудности полуголодного военного времени не разобщали, а сближали людей. Все жили одной жизнью — жизнью театра. Мы работали без выходных, как и все предприятия военного времени.

Большую помощь театру оказывал первый секретарь обкома партии Николай Семенович Патоличев. Он не пропускал ни одного нового спектакля и очень профессионально о них судил. Патоличев знал почти всех актеров, после премьеры всегда поздравлял, давал советы. Помогал он театру во всем: и в ремонте здания, и в топливе, и в питании.

В 1946 году, уже в мирное время, состоялся первый выпуск студии.

Прошли десятилетия. За это время довелось работать с многими актерами и режиссерами. Некоторых из них не забыть никогда. Их отличают не звания, не награды, а то, что называется «настоящий мастер». Таким был Наум Адольфович Соколов. В театре он работал с начала войны, а после войны уехал в свой родной Сталинград.

Когда я пришел в театр, ему было 56 лет. Роста чуть выше среднего, не бросался в глаза «фактурой», но удивительно притягивал внимание своим особым обаянием, большими выразительными глазами; несколько своевольный, остроумный, порой язвительный. Но его язвительность всегда уместна, справедлива и точна. Соколов был мастером перевоплощения, умел создавать такую атмосферу на сцене, что ей подчинялись все.

Вспоминается репетиция спектакля «Иван Грозный» А. Толстого (1946 год, режиссер Д. М. Манский). Н. А. Соколов в роли Василия Блаженного. Начинается сцена на лобном месте, где собрались народ и бояре в ожидании царя Ивана. Перед этим должен выйти Блаженный (Соколов) и пробраться к лобному месту сквозь толпу. Толпа ждет, а он задерживается. Пауза, волнение... Вдруг появляется Блаженный — спиной ко всем. Он как-то своеобразно «шлепает» ногами, голова его (уже головенка) запрокинута вверх, он машет руками и сгоняет с крыш каких-то невидимых (но уже кажется, что «видимых») птиц: «Кыш!.. Кыш!..» и (к боярам) «Слетались вороны!»

Все актеры застыли в разных позах в каком-то оцепенении. Режиссер Манский потом попросил всех актеров закрепить эту мизансцену. Да, собственно, каждый раз в таком гипнотическом состоянии нас держал сам Соколов — Блаженный. Эта сцена проходила всегда при абсолютной тишине в зале.

...Помню, шел спектакль «Бедность не порок» А. Островского. Соколов играл Любима Торцова. Перед выходом на сцену он забегал в радиокомнату, просил радиста завести пластинку с записью «Мамы» в исполнении К. Шульженко. Эта песня создавала у актера свое особое настроение. А потом — готовился выходить на сцену. Но выходил уже не актер Соколов. Мы смотрели в этот момент на него со спины и не узнавали: озябший, согнутый, как с большого мороза, и всем становится холодно. Подходит к печке, прижимается к ней спиной, закрывает глаза, «оттаивает». Открывает свои большие умные глаза, они испускают свет и тепло. Разумеется, сегодня манера игры актера на сцене крайне изменилась, как и многое другое в современном театре, но такие понятия, как правда, простота, опыт, талант, останутся навсегда.

Николай Александрович Медведев более десяти лет проработал в нашем театре вначале главным режиссером, потом — очередным. Нам, выпускникам театральной студии послевоенных лет, повезло, наше актерское становление совпало с периодом его деятельности. С именем Медведева связано воплощение на сцене Челябинского драматического театра многих значительных драматургических произведений русской и советской классики.